— Спрячь этот флакон за ним. И артефакт устремиться на голос моей крови. — Положил я голову на её колени.

— Но ведь… Ведь только истинная может родить ребёнка Императору! — услышал я испуг в её голосе.

— Чушь. Мой отец точно также обманул артефакт. — Врал я. — И потом. В тебе тоже есть часть нашей крови. За столько поколений она конечно сильно разбавилась. Но у нас явно больше шансов, чем у моих родителей,

Она уходила первой. Счастливая и прекрасная.

— Элейна! — остановил я её. — Я люблю тебя. Запомни.

Той же ночью, императорский гвардейский легион ворвался на Изумрудный остров. Обвинение Орландским было простым и незамысловатым. Покушение на убийство принца и будущего императора, путем колдовства наведённого на мою кровь, флакон с которой нашли в тайнике за гербовым щитом.

Сын герцога погиб, оказав жесточайшее сопротивление. Он забрал с собой почти три десятка моих легионеров. И выиграл время для своей матери, которая успела принять яд. А сам герцог и его дочь были отправлены в казематы Барлии, крепости-тюрьмы на острове правосудия.

Всего сутки были у палачей. Но герцог сдался и подписал признание. Уже днём его казнили. Говорят, иначе казнить его не успели бы. Умер бы сам, после пыток. А на рассвете, положит голову на плаху… Она.

Промелькнувший в моей жизни мираж. Странно только, что розы в заброшенной беседке начали вянуть… Я велел садовникам ухаживать за ними, но буйные плети сохли на глазах, роняя нежные лепестки, словно слёзы. Впрочем, о розах ли мне переживать? Посадят новые.

С этой ночи начнется повторяюшийся отсчёт времени, длиной всего в полгода, до того момента, как империя погрузится в тринадцатидневный траур.

Тридцать лет назад в Империи появился дракон. Он уничтожал население островов, рушил сами острова, управы на него никто найти не мог и не смог по сей день. Ни оружие, ни магия, ни отряды воинов избавления от этой беды не принесли! Я даже не возьмусь назвать точное количество рыцарей погибших в когтях и зубах дракона.

Лет через десять после своего появления, дракон занял один из отдалённых островов и потребовал присылать ему ежегодно сто тридцать девиц. Причём именно девиц, никогда и никак не ублажавших самцов. Взамен, он не трогал остальные территории и жителей Империи. И не смотря на дикий плач и проклятья на голову дракона и императора, каждый год эту скорбную толпу собирали.

Девочки-сироты, нищенки, дочери преступников и бунтовщиков. Их сгоняли на один из островов, где стоял один из императорских малых замков, и там отмывали, кормили, растили… И отправляли к дракону.

Незаконнорождённые дочери знати тоже часто пополняли список так называемых "невест дракона". Раз уж он требовал себе непорочных. Ещё любая нетронутая девица могла объявить себя "невестой".

На каждом острове, в каждом городе были установлены обелиски. Где имя каждой такой девушки появлялось магическим образом. Остальных сгоняли силком, по жребию. Невестам цепляли на шею ошейник-артефакт. С этого момента ни один мужчина не мог их коснуться. Ну и ещё этот ошейник был защитой.

Бездомным жертвам дракона предоставляли определённую сумму, жильё на срок до отправки к дракону и особую защиту закона. Но ненавидели за смерть девок понятное дело императорскую семью.

Я пошевельнулся, ворот царапнул шею, и я еле удержался, чтобы не зашипеть от боли. Наконец-то эта проклятая звезда заняла своё проклятое место на небе. Слуги вывезли этот трижды проклятый артефакт.

Взгляд сам устремился к серебрянному четырёхлистному клеверу на изумрудном фоне. Герб Орландских был еле различим, а скоро исчезнет совсем. Свет Аркента лучом коснулся вставшего на дыбы Единорога, и от герба императорского дома побежали серебристые нити, сплетаясь в хорошо видимую линию…

К почти исчезнувшему гербу дома Орландских.

— Что!? — вцепился я в подлокотники трона,

— Единственная и истинная пара Валлиарда Аркейла, предназначенная ему судьбой Элейна, герцогиня Орландская. — Громко произнёс и умолк голос артефакта, напоминающий звон разбитого хрусталя.

Или это звенело у меня в ушах. Злой, истеричный и визгливый смех вспорол тишину, царившую в зале. Джелис смеялась. Искренне, торжествующе и с безумным злорадством.

— Наконец-то!!! — захлебывалась смехом она. — Сдохните! Все, как один. И памяти о вашей проклятой семейке не останется, никакой! Как же я вас ненавижу! Ненаааавиииижууууу!

— Тварь! — вскочил с трона, забыв даже о боли во всём теле. — Ты в любом случае сдохнешь раньше.

— А теперь и не страшно! — в глазах ведьмы плескалось безумие.

— Лорд Рухт, готовьте легионеров. Мы немедленно отправляемся на остров правосудия…

— За твоей истинной, да? — перебила меня Джелис. — Будущей императрицей, да!?? После того, как ты уничтожил её семью, а её саму отдал под пытки палачам? А они ведь наверняка не только пытали. Поди натешились вволю. Сколько там палачей в Барлии? Хороша императрица! Пользованная толпой уродов! Да на ней места живого поди не осталось. Да её…

— Ложь! Это враньё! Смотрите! — ткнула пальцем в артефакт какая-то бесцветная девица, кажется одна из бывших подруг Элейны.

Обернулись все. Имя Элейны Орландской загоралось алым цветом.

— Невеста, она невеста дракона, — перешептывались придворные.

— Только нетронутая девушка может стать невестой дракона. — Озвучила и так всем известный факт та же девица.

— Представь, каково ей сейчас, если она решила, что быть сожранной заживо, лучшая судьба, чем её! — злорадно шипела Джелис.

Только знание того, что Элейну не тронут, смогло помочь мне вздохнуть. Осознание обрушилось одномоментно. Мощной, сминающей волной. Лавиной, что бывает в горах. Но терять сейчас время даже на раздумья, я не хотел.

— Выбор быть жертвой дракона, для истинной недействителен. Истинная императора, может снять с себя артефакт, выбрав жизнь. И ты это знаешь! — ликование ведьмы начало угасать.

Глава 3

До острова Правосудия добираться нужно было пару дней. Но меня это волновало меньше всего. Ноющая и жгучая боль в груди, что поселилась внутри с момента последней встречи с Элейной, словно превратилась в настоящего дракона и развернулась во всю мощь.

Она рвала клыками жилы, проворачивалась отравленными иглами, заставляя забыть о мученьях из-за действия проклятья. На фоне той боли, что я испытывал сейчас, проклятье казалось какой-то несущественной мелочью.

Элейна… Нежная утренняя роза. Любимая и балованная дочь. Я не в состоянии даже представить её ужас от тюремных подвалов. А пытки… Словно острыми когтями провели по воспалённой коже.

Во тьму всё! Я смогу объяснить! Элейна поверит мне, как верила всегда! Да и тень её семьи теперь не заслоняет моё восшествие на престол. Я заставил её оказаться в кошмаре, я же и вырву её из него. Вынесу на руках к свету и открытому небу,