и приглажено в нужных местах. Прямая по фасону модель, небольшой шлейф струился по полу, щедрое декольте украшало грудь, но, при этом, вырез не выглядел вульгарно. Рукава до локтей подчеркивали изящные плечи, распускались вниз ажурным водопадом, короче спереди, сзади доставая до ладоней.

— Такое ощущение, что швов нет, что паучки сразу его плели по рисунку, — восхищенно улыбнулась Ира. — Спасибо, Валерия Владимировна! Я влюбилась в это платье! К нему нужно фату накидкой на голову, без какого-либо рисунка и украшений, только можно по краю ниточку жемчуга. И никаких украшений больше, жемчужинки в уши, как капельки только.

— Именно к этой модели идет фата, точно, как Вы описали, Ирина Александровна. Удивительно, но название модели — Ирэн, как совпало. И подол не нужно подгонять, с Вашим ростом.

— Можно просто Ира и на «ты», пожалуйста? — попросила Ира, делая несколько селфи.

Отправила фотографии по сети, с удовольствием принимая восторженные возгласы от подруг и многочисленных теток разной степени родства. Мать прислала короткое сообщение: «Дочь, покупай, оно идеально. Люблю!»

— Можно, Ирочка. Идем, посмотрим, как оно в движении.

— И снимать не хочется! — не в силах оторваться от своего отражения, прошептала невеста.

— Это правильный выбор, если не хочется!

— Ирина, какой кошмар! Оно же простое, никакой нарядности! Ну что это, будто на реку пошла белье полоскать! И вырез ужасный, все титьки наружу, — скривилась Светлана Юрьевна, не заметив, как довольна будущая невестка. — Пока вы там эту тряпку натягивали, я нашла достойную твоему статусу модель. Виталик должен иметь самую красивую невесту.

Женщина кивнула на распятое мягкими плечиками платье, висящее на кронштейне, лоснясь от своего выбора, в ожидании похвалы своему вкусу.

Стразы. Ира сглотнула, увидев всю мощь ослепительных камней по лифу, тонну шелка и фатина, приправленную выпуклыми крупными гипюровыми кружевами. «Это звездец, Господи!» — больше приличных мыслей не находилось, если опустить различные выражения, пронесшийся в ее голове. И только песенка зацепилась и нудела на языке: «Базар-вокзал, ты чемоданчик свой забыла».

— Я это не надену! — обреченно отступила она, оглянулась беспомощно на владелицу салона, ища поддержки. — Ни за что!

— Ты за моего сына в этой тряпке собралась? Ирочка, ты собираешься Виталю позорить перед всеми нашими родственниками? Немедленно меряй это платье! — женщина возмущенно раздувала ноздри, не собираясь отступать.

— Светлана Юрьевна, в нем я перед своей родней опозорюсь…

— Ты замуж выходишь, деточка, от своих к нам в родню переходишь. Да и кто из твоих родственничков что скажет? Эля где? Ни разу сватья не появилась на примерках, все я, время трачу, без корвалола спать не ложусь! О, как закололо сердце! Виталечку б только женихом увидеть, полюбоваться и в гроб ложиться не страшно, — запричитала дама, картинно рухнув на диван, хватая воздух ртом. — Вот помру я, делайте, что хотите, недолго осталось!

— Мама на работе, я ей фотографии отправляю, — попыталась защитить отсутствие матери девушка, но испугавшись, не дай Боже, и правда, мать жениха по ее вине заболеет, сдалась. — Хорошо, Светлана Юрьевна, я его примерю…

— Лида, принеси воды, пожалуйста, — распорядилась Валерия, увидев, что из необъятной сумки на столике появилась упаковка сердечных капель. — Леночка, отнеси платье в примерочную.

— Это звездец… — богато украшенное платье встало на невесте колом, затмив блеском виновницу будущего торжества. — Баба на чайнике.

— Ирочка, не поверите, хит продаж, — вздохнула Валерия.

— Можно хотя бы бант снять со спины? — жалобно попросила Ира. — Чую, придется в этом чудовище всю свадьбу скакать.

— Можно. Выходим на подиум?

— А есть варианты? Выход запасной?

— Мы постоянно идем на компромиссы в этой жизни, Ирочка. Маленькое одолжение сейчас — в будущем обеспечено хорошее отношение свекрови.

— Если бы, Валерия Владимировна, если бы…

— Вот, другое дело! — воскликнула Светлана Юрьевна, оторвав телефон от щеки. — На, поговори с Виталиком.

Взяв протянутый телефон, Ира не смогла сдержаться от брезгливой гримаски, увидев разводы жирных пятен на экране. Стараясь не касаться щекой, поднесла к уху:

— Да, любимый, привет.

— Ну чего ты истерику устроила? Мама говорит, что она шикарный вариант выбрала, приличный.

— Но, Виталь…

— Ир, мне сейчас некогда, давай сама. Ир, я буду счастлив, если две мои любимые женщины станут дружить и уступать друг другу, ведь так поступают в нормальной семье, правда? Тебе с родителями не повезло, посмотри на моих, тридцать пять лет вместе, душа в душу! А все потому, что уступают друг другу! Мама же старается для нас, правда? Люблю, целую, зайчонок. Вечером поговорим.

— Хорошо, Виталик, целую, — вернула телефон, кивнула обреченно. — Берем это.

Вспомнила молчаливого, щупленького, рано полысевшего будущего свекра, мучительно и быстро напивавшегося при каждом удобном случае. Душа в душу со Светланой Юрьевной прожить тридцать пять лет, о, да, подвиг!

— Давай еще фату, вот эту, пышненькую, и к ней цветы нужны, как ободочек, — зачастила женщина, пальцем тыкая в витрины. На шею можно гарнитур, у тебя есть, Виталик показывал, и серьги, я тебе подарю, красивые, золотые, с камушками, для тебя ничего не жалко!

Надеясь, что будущая свекровь не видит ее выражение лица, Ира сфотографировала себя в зеркале, отправила двум подругам с комментарием: «Девки, на отпевание сегодня придете? «Идол», одиннадцать, скорбное выражение лица предъявить обязательно!»

— Ирочка, оплачивай, и поедем в Тандем[1], потом домой меня отвезешь, — капрал вовсю распоряжался чужим временем. — Как я сегодня устала!

— Но, Светлана Юрьевна, Вам же Виталик карту дал! — нет, она может оплатить покупку, но договорились же, что платье оплачивает жених.

— Вот после свадьбы станешь распоряжаться деньгами Витали, а сейчас, не обессудь, лучше вам поэкономить, — женщина даже сумку спрятала за спину. — У тебя все равно отцовские карты, своих денежек не заработала, сама понимаешь, Ирочка, от тебя никакого толку, кроме красоты. Я ведь тебе только добра желаю! Так денежка прибережется, Витале нужно будет при новой должности выглядеть солидно, вот и потратите.

— Хорошо, — едва не плача, невеста направилась к кассе. Уступить сейчас, чтоб потом было легче. Да и отчасти права Юрьевна, она в своей жизни не заработала ни гроша, только тратила.

— М-да, сожрет девчонку крокодилица, — выдохнула Лида, когда закрылись двери за покупателями, и больше не нужно изображать радость. Для таких покупательниц в салоне были два кодовых обозначения: «Жаба» и «Крокодилица». Светлана Юрьевна удостоилась носить оба. — Италию выставляем в зал, Валерия Владимировна? Может, расставим по талии, купят его, наконец.

— Она вернется, Лидусик, вернется девочка за этим платьем. Убери его ко мне в кабинет, никому не показывай. И ту смену предупреди, чтоб при просмотре каталога указывали, что продано. Не продержится этот брак долго, помяни мое слово. Никакая любовь не