– Алло, Герти. В чем… понятно… Да, думаю, что так. Попросиего минутку посидеть.

Делла Стрит прикрыла микрофон ладонью и сказала:

– Там мистер Бертран… Оллред. Он хочет видеть тебя, но неговорит зачем.

Мейсон ухмыльнулся и сказал:

– Ну вот, уже что-то! Попроси Герти впустить его.

Бертран С. Оллред оказался низкорослым и коренастымчеловеком лет пятидесяти, в тщательно скроенном двубортном сером костюме.Волосы его, весьма редкие у макушки, были разделены ровным пробором, по бокамсвисали кудри рыжеватого оттенка. Коротко подстриженные рыжие усы топорщилисьнад верхней губой, затеняя ее, но обрывались над уголками рта, виднелись толькоаккуратно подстриженные волоски. Он выглядел как человек, обладающийдостаточной властью, чтобы взорвать все препятствия на своем пути, чтобы идти напроломсквозь все жизненные препоны, подобно тому, как подающий в университетскойбейсбольной команде идет напролом в борьбе с противником.

С сердечной улыбкой на лице Оллред прошел через всю комнатуи протянул Мейсону руку, когда был еще за шесть футов от стола адвоката. Онгромко сказал:

– Перри Мейсон! Настоящий Перри Мейсон! Просто чудо! МистерМейсон, я столько о вас слышал. Я очень, очень, очень рад вас видеть!

– Спасибо, – Мейсон пожал ему руку. – Садитесь, пожалуйста.

Оллред многозначительно взглянул на Деллу Стрит.

– Мисс Стрит, моя секретарша, – объяснил Мейсон. – Вы можетеполностью ей доверять. Она ведет записи во время разговора, держит в порядкевсе мои бумаги и освежает мои воспоминания, когда память изменяет мне.

– Не думаю, что это случается часто, – прогудел мистерОллред.

– Иной раз я путаюсь в подробностях, – пояснил Мейсон.

Оллред уселся в кожаное кресло для клиентов, откашлялся испросил:

– Не возражаете, если я закурю?

– Ничуть, – сказал Мейсон. – Хотите одну из этих?

Он протянул коробку с сигаретами.

– Нет, благодарю вас. Сигареты меня только раздражают.Предпочитаю сигары. Нет возражений?

– Нет, никаких.

Оллред скрестил свои короткие ноги и, вынув из карманакожаный портсигар, извлек оттуда сигару, сверкая свеженаманикюренными ногтями.

– Это насчет моей жены, мистер Мейсон.

– Что же насчет нее? – спросил Мейсон.

– Едва ли я понимаю, как расценивать ее действия.

– Давайте проясним ситуацию, мистер Оллред, – сказал Мейсон.– Вы пришли сюда из-за того, что я позвонил по телефону и захотел поговорить свашей женой?

– Некоторым образом. Но только некоторым образом.

– Должен предупредить вас, – продолжил Мейсон, – что,обращаясь к поверенному, вы можете поставить его в неловкое положение: адвокатне всегда свободен в своих действиях.

– Вы хотите сказать, что представляете интересы моей жены?

– Я лишь хочу сказать, что, возможно, не смогу быть вамполезен в качестве поверенного. Поэтому вы должны сказать мне в точности то,что хотите, но при этом не посвящайте меня в свои секреты.

– Понимаю, понимаю, – задумчиво сказал Оллред, чиркаяспичкой о подошву своего широкого ботинка и поднося пламя к кончику сигары. Онзапыхтел, старательно раскуривая сигару, затем погасил спичку, швырнул ее впепельницу и спросил Мейсона: – Вы представляете мою жену?

– В настоящий момент я не готов отвечать на этот вопрос.

– Что ж, если это так – а сдается, что так и есть, – какслучилось, что вы ожидали найти ее у меня в доме?

– Разве не логично искать жену в доме ее мужа?

Сквозь голубую дымку сигарного дыма Оллред внимательноизучал черты адвоката.

– Будь я проклят, да вы хитрец, каких мало, – проворчал он,– если только…

– Если только – что? – спросил Мейсон, так как егособеседник умолк.

– Если только по какой-то причине вы не знаете – но, если выпредставляете Лолу, вы должны знать.

Мейсон только улыбался.

– Ну, что проку препираться таким образом, мистер Мейсон?Давайте перейдем к делу.

– Так говорите же.

– Моя жена, – с горечью сказал Оллред, – удрала с моим лучшимдругом.

– Как это скверно, – уклончиво отозвался Мейсон. – Когда жеона ушла от вас?

– Как будто вы не знаете!

– В конце концов, мистер Оллред, вы сами захотели поговоритьсо мной.

– В субботу вечером, – ответил Оллред. – Черт побери, япросто потрясен.

– Имя этого человека?

– Роберт Грегг Флитвуд. Один из тех, с кем я связан поработе, мой служащий, бухгалтер, помощник – в общем, очень умелый работник.

– Вы намерены требовать развода?

– Не знаю.

– Я полагаю, газетам об этом ничего не известно?

– Разумеется, нет. Пока что моими стараниями это не попало впрессу. Больше я не смогу их удерживать. Мы слишком известны: положение вобществе и прочее.

Только кивок был вкладом Мейсона в разговор.

– Чего я никак не могу понять, – дернулся Оллред, – так этотого, как могла женщина ее возраста сделать такую вещь!

– Сколько ей лет?

– Сорок два.

– Кажется, – сказал Мейсон, – психологи считают, что этосамый опасный возраст для женщины.

– Вы говорите об общем правиле, – отмахнулся Оллред.

– В вашем случае это не так?

– Судите сами. У Лолы было огромное состояние, она могладелать все, что хотела. Она зрелая женщина. Если я ей надоел, почему она простоне уехала? Пожила бы отдельно, а потом развелась бы и вышла замуж за БобаФлитвуда. Но нет, ей нравятся театральные эффекты, какие-то детские поступки,нечто такое, что вызовет нежелательную огласку.

– Можете что-нибудь рассказать мне о Флитвуде?

– Я все могу рассказать о нем.

– Итак?

– Боб Флитвуд на пятнадцать лет моложе моей жены. Я его взялк себе совсем молодым и попытался сделать из него человека. Я проталкивал еговперед с такой быстротой, с какой только мог. Я доверял ему. Большую частьвремени он находился у меня в доме. Проклятье, я и не подозревал, что между ними Лолой что-то есть. Боб Флитвуд определенно ухаживал за Патрицией.