Я из офиса уехал. Взял на заметку «Воробышка» (сразу её так прозвал – сидит такая, нахохлилась), да и закрутился с делами. Забыл про неё. Мужик в этот день приехал на крутой тачке – «Бентли» свой ударил. Пришлось всю морду машине разбирать. Мы с другом возились, как черти в аду. Грязные, потные. Пять дней пахоты. Руки не отмывались от масла и железа.

На пятый день вечером сделали. Я вышел покурить. Стою, дымлю. Такси подъезжает. Думал, тот мужик. Он нетерпеливый, раз двадцать звонил, спрашивал. А где мы для «Бентли» детали возьмем? Пришлось заказывать, ждали. Так вот, из такси выходит… Воробышек! И прямо ко мне: «Добрый день. Вы не знаете, как мне Сергея Морозова найти?» В упор не узнала!

– Ну здравствуйте, Екатерина, – говорю ей, бросив сигарету. Чтобы в лицо дымом не дышать. – Это я Сергей.

У неё бровки так – раз! – и вверх.

– Простите, не узнала. Вы такой…

– Какой?

– Ну… такой…

– Грязный, чумазый, на чёрта похож?

– Да, – и смеется.

– А вы – на ангела, – говорю и любуюсь. Фигурка в светлом платьице, босоножки с аккуратными пальчиками. Всё как люблю. Я немного Квентин Тарантино. Не в смысле кино. Женские лапки обожаю. Заводят. То есть теперь только Катюшины. А раньше… да что вспоминать.

Так и познакомились. Она привезла накладные, мы с другом подписали. Катя уехала. И… опять телефон дать отказалась! Когда уехала на том же такси (оно её ждало), вышел Макс – это мой друг, мы со школы вместе. Партнер по автосервису.

– Кто такая? – спросил.

– Катей зовут. Менеджер у поставщиков.

– Классная. Я бы ей… – я так глянул на него, Макс сразу руками замахал:

– Ты чего? Понравилась? Бери-бери, я пас.

– Прощаю, – улыбнулся я. Постояли, покурили.

– Так чего ты за ней не приударишь?

– Не даёт.

– Вот так сразу? Ты прям как поручик Ржевский!

– То есть?

– Его спросили: как ему удается так много трахаться? Он ответил: «Всё просто. Подходишь и говоришь…»

– Знаю. «Мадемуазель, можно вам задвинуть». Ему говорят: «Поручик, но ведь так можно по морде получить!». А он – «Ну да, или есть шанс задвинуть», – продолжил я бородатый анекдот. – И я вообще не про то хотел сказать!

– А про что?

– Телефон она мне не даёт.

– Так сам возьми.

– Как? Сумочку отнять?

– Зачем? Позвони в их офис, скажи, она у тебя случайно не те накладные взяла. Мол, надо поменяться, – сказал Макс.

– Точно! – я кинулся за телефоном.

– Куда?

– Звонить!

– Балда! Вечером надо, в конце рабочего дня.

– Так уйдут все.

– Секретарша останется. Они всегда задерживаются. У неё и спросишь.

– Ты змей хитрющий! – отвесил комплимент Максу. Есть за что. Он, в отличие от меня, бабник. Его любовный список – полсотни женских имён. С кем он переспал то есть. Но скоро остепенится. Влюбился. Её зовут Оля, и она вместе с Катей работает.

– Ёжик, ты чего там застрял? – слышу голос супруги из квартиры.

– Я? А, да. Прости, задумался.

– О чем?

– Куда кровать будем ставить.

– Так её нет ещё.

– Привезут.

– Тогда и подумаем.

– «Мы подумаем, и я решу»? – улыбнулся жене.

– Правильно мыслишь, Ёжик, – тем же отвечает Катя.

Она у меня бывает мягкая, податливая, нежная, как… сливочный крем. А иногда – как пломбир из морозилки. Жёсткая. Надо долго лизать, чтобы смягчилась. Э… не в том смысле. Хотя иногда и в том. Короче, расстановку мебели решила мне не доверять. Посмотрим, как пойдет.

– А кто это там сверху спустился? – спросила Катя. Вот глазастая!

– Ты как увидела, попой же к нему стояла?

– У меня там глаза, – отшутилась.

– Шоколадный глазик умеет видеть? – дурашливо спросил я.

– Дурачок, – усмехнулась Катя. – Шаги слышала.

– Да какой-то… хрен озабоченный.

– Хрен – это мужчина. Озабоченный чем?

– Да не важно.

– Ну скажи.

– Нет.

– Скажи, всё равно не отстану!

– На попку твою пялился, когда мимо шел, – сказал я зло.

– А что, у меня плохая попа?

– Прекрасная.

– Так почему больше никому…

– Нельзя, и точка. Моё, – сказал я.

– Сатрап! Я не твоя собственность, – хихикнула Катя.

– Не собственность. Но моя. Ещё раз увижу, как он глазёнками своими рыщет, натяну ему их на жопу, – полушутя-полусерьезно пригрозил я.

– Ты ж мой защитник! – улыбнулась Катя. Подошла, чмокнула в щёчку. Мои ладони скользнули ей за спину. Ниже. Вот они, мои любимые упругие персики.

– Руки убрал, – слышу тихое и настойчивое.

– Катюша, может…

– Вещи, Серёжа. Вещи! – интонация серьезнеет. Понял.

Продолжаем раскладывать имущество. Наконец, лестничная площадка опустела. Всё своё ношу с собой. Закрыли дверь, устало уселись на коробки. Теперь отдых. Я иду на балкон. Вид отсюда… ну просто вынос мозга! Такая красотища! Закуриваю. Хочется взирать на простор и… материться от восторга. Но при Кате не могу. Не любит этого.

Вышла. Встала рядом. Прижалась. Тело у неё упругое, горячее. Как же она меня заводит! С пол-оборота, как хороший движок.

– Чудесно тут, да, Серёж?

– Не то слово, Катюш.

– Диван когда привезут, кстати?

– Какой диван?

– В гостиную, Ёжик. Мы позавчера ездили, заказывали, помнишь?

– Я… это…

– Ты что, забыл?!

– Катя…

Серо-зеленые глазоньки, такие мои любимые, становятся стального цвета. Губки пухлые пожимаются, бровки сходятся у переносицы.

– Быстро. В мебельный салон. Звони.

– Спешу, любимая! – ухожу в комнату, по мягкому месту получая звонкий шлепок маленькой ладошкой. Ага, хоть и маленькая, но крепкая. Жжётся на том месте. По делу получил. Не буду забывать. Позвонил, уточнил. Да, всё в силе. Вернулся на балкон доложиться.

– Какой же ты у меня раздолбай бываешь, Сергей Морозов! – улыбается Катя.

– Зато ты ничего не забываешь, мадам Морозова, – говорю в ответ. Тянусь к её милому лицу, целую. Она ласково принимает мои прикосновения, проводя ладошкой по голове. Жмурюсь от удовольствия, как котик на солнце. Обожаю, когда так делает!