– Пишу, – вяло бросил Павел в трубку и потянулся за сломанной ручкой. Если придержать большим пальцем выпирающий стержень, то… А пропадут потом какие-нибудь калоши – пусть менеджеры сами разбираются, кого в офис водят…

Все правильно, вот она и есть – квинтэссенция его состояния за последние полгода: «пошло все к черту, на всех наплевать». В липкую паутину, в повседневную рутину – с головой, чтоб не осталось желания вспоминать и думать, чтоб захлестнуло пусть серое и душное, порой до спазмов в груди, но такое понятное человеческое существование! Простое, без затей и авантюр, заплесневелое обывательское счастье…

Вот только реальность как будто издевалась, подбрасывая то тишину в снятой по звонку телефонной трубке, то вот такие словечки в кроссворде… Чтобы на миг что-то екнуло в душе, и пробежался холодок по спине… Как уже бывало когда-то: сначала в разведрейдах по чеченским горам, потом в банде Шрама, перебитой почти собственными руками, а потом…

Вот это «потом» он и пытался задушить, забыть, отстраниться. Как будто оно было не с ним. Как будто жизнь проще, чем есть на самом деле.

– …тьков! Записал? – В трубке еще звучал голосок секретарши, но свободным ухом Павел уже уловил какую-то несуразность. – Записал, говорю? Последняя буква «ов».

– Записал, – выдохнул Павел, глядя на пустой лист перед собой – плевать и так сойдет. – И швырнул трубку, поднимаясь.

– Паша, слышь… – Ваня снова прилип к стеклу. – Слышь, Паша, тама, кажись, фраера мочат.

Мочат. Точно. Два выстрела из «макарова» с интервалом в десять секунд… А вот и третий. Контрольный? Весело начинается день! А ведь еще и одиннадцати нет.

Павел мгновенно достиг окна, оттолкнул напарника.

– Торчишь, как на стенде! А через стекло саданет?

– Да с чего ему? – неуверенно возразил тот, отступая за стену.

– Просто так, – пробормотал Павел, игнорируя собственное предупреждение и рассматривая двор.

Третий выстрел действительно был контрольным, двое нападавших быстро, но без особой суеты удалялись в сторону арки на улицу. Потерпевший лежал навзничь на мокром асфальте. Живот, грудь, голова… То ли очень хотели наверняка, то ли работали не профи – с первого выстрела не сумели.

Одежда… странная одежда. Да и мало как-то. Белая, в меру украшенная орнаментом набедренная повязка, выше только загорелый торс и слетевший с головы убор. На ногах… Сандалии, что ли? И это все в центре Москвы в отнюдь не теплой середине мая, когда и ветровочку накинуть не грех?

Стекло было грязное и мокрое – ничего толком не видно.

– В милицию звони, – бросил Павел напарнику. – Осмотрюсь пойду…

– Делать нечего? Заметут же в свидетели.

– Молчать! – вдруг неожиданно для самого себя рявкнул Павел. – Марш к телефону! Вылетишь у меня из службы пташкой!

В дверях на улицу ему попался какой-то солидно и вполне по сезону одетый дядька. Посетитель сдержанно посторонился, пропуская, потом, разглядев форму, окликнул:

– Молодой человек! Вас, наверно, предупреждали…

– К охране! – с холодной улыбкой отрезал Павел, отпуская тяжелую на жесткой пружине дверь подъезда.

Пробка на Новослободской отчаянно гудела моторами и сигналами. По узким тротуарам по обе стороны торопливо протискивались люди. Слишком центральная улица, слишком шумная, слишком суетливая… Если кто-то и слышал выстрелы, то не придал им значения, спеша по своим делам. Тяжело придется операм – налицо «глухарь».

Павел торопливо обогнул угол дома и углубился в арку. Труп, конечно, никуда не делся. Следов на сыром асфальте не осталось, затаптывать было нечего. Разве что пара гильз в створе арки и одна у тела… Пускай себе лежат – легче от этого ментам не будет.

Орнамент на повязке убитого вызывал смутные ассоциации с прокрученным недавно по телику фильмом «Мумия». Шапочка – затейливо переплетенная кожа и ткань – тоже. Перетряхнуть простую полотняную суму с тесемкой через плечо оказалось делом минуты. Хлеб – одна лепешка. Короткий нож в ножнах… Нет, скорее кинжал. Большая книга в кожаном переплете, даже на вид неимоверно старая – заломанные по краям страницы из плотного, похожего скорее на тонкий картон, чем на бумагу, материала… Конечно же, с иероглифами – чтобы раз уж, типа, тайна, так по полной.

С личностью убитого у следствия тоже будут проблемы – едва ли на трупе найдется хоть какой-нибудь из земных паспортов.

Павел поднялся, держа книгу в руках.

Вот, значит, оно как.

Значит, молчащей трубки телефона и словечек в кроссвордах судьбе стало недостаточно. В ход пошли грубые намеки, игнорировать которые почти невозможно. А дальше? Предложение, от которого нельзя будет отказаться?

Со стороны арки донеслась сирена, безуспешно пытавшаяся разогнать вялотекущую пробку. Значит, кто-то во дворе все-таки позвонил по 02 раньше Ваньки. Кое в чем, правда, этот недотепа был прав – попадаться в свидетели и уж тем более в подозреваемые Павлу ни к чему.

Он ухмыльнулся, мельком оглядывая окна. Сколько офисных глаз видело его манипуляции с сумой убитого? Ванька первый заложит… Да и черт с ним! Недолгая и чересчур спокойная жизнь «на гражданке» для Павла, похоже, закончена. Вопрос только, возвращаться ли обратно в отдел? Да и возьмут ли того, кто однажды бросил команду в самый ответственный момент? Может, лучше сразу взять билет до Парижа, а там в Иностранный легион?

Одинокий милицейский «УАЗ» наконец добрался тротуарами до арки и повернул мимо Павла во двор. То-то радости будет ребятам заработать «глухаря»…

Зайдя за угол, Павел притормозил на минуту и принялся отдирать от «липучки» дурацкую эмблему ЧОПа. Книга в руках мешалась, хоть бы пакет какой… На кой черт он вообще ее взял? Неужели в подсознании уже готово решение? Причем ясно какое – иначе наяву не гнал бы его прочь так настойчиво…

Резкий и какой-то особенно близкий сигнал вывел Павла из мгновенного ступора. До боли знакомый «Форд», еще не старый, но уже прилично потрепанный беспощадной оперативной эксплуатацией подрулил к бордюру. Окно пассажирской двери сползло вниз.

Человек за рулем наклонился и, не тратя времени на приветствия, деловито осведомился:

– Менты там уже?

– Там, – согласился Павел. Если уж Пронин лично застал его в двух шагах от места, играть в непонятки не имело никакого смысла. К тому же… Подсознательное решение, похоже, все больше и больше превращалось в осознанное.

– Зараза, опять не успел! Но ты-то успел посмотреть?

– Успел.

– Ну слава богу. Садись, расскажешь, что к чему!..

Павел распахнул дверцу и сел. Протянул руку:

– Здравствуйте, Семен Филиппыч.

– Привет. И давно мы так: на «вы» да по отчеству?

– Думаю, полгода. С тех пор, как я из отдела ноги унес.