Мы вышли из машины, а из калитки показалась сначала старушка в чёрном платке и в длинной чёрной юбке, а за ней следом вышел высокий старик, с седой короткой бородкой и в соломенной шляпе. Старушка, увидев Григория Ивановича, поспешила к нему и обняла его. Григорий Иванович тоже нежно обнял её, а потом повернулся к старику и похлопал его по плечу. Старик повернулся к Анфисе:

— Не узнаешь, наверно, родные края? Сколько тебя здесь не было — десять лет или больше? — Они обнялись с Анфисой.

— Тринадцать. Узнаю́. А что тут у вас поменялось-то? Всё то же, как и много лет назад.

— Ты что Анфисушка, номер поменяла на телефоне? — Спросила, повернувшись к ней старушка — Мы тебе звоним, звоним, а ты не отвечаешь?

— Да, сменила. — Анфиса подошла к старушке и слегка приобняла её — Как живы-здоровы?

— Видишь, живы. А здоровье уже стариковское, если про него говорить, так и до дому не дойдём, хоть до завтра можно рассказывать.

Григорий Иванович заторопился нас представить:

— Мам, это Наташа, моя хорошая знакомая, а это её подруга Ольга. А это моя мама, Вера Петровна, и отец, Иван Рафимович.

Мы с Наташей улыбались, хотя, мне кажется, что Наташе рекомендация «хорошая знакомая» не очень понравилось. К нам вышла из соседнего дома ещё одна старушка, видимо, жена дяди Степана, кругленькая, маленькая, словно колобок. Она подслеповато оглядела нас и спросила:

— А какая Анфиска-то? Не узнаю я, совсем слепая стала. Она приехала?

Анфиса подошла к ней и сказала, взяв её за руку:

— Тётя Гутя, это я. Что, так сильно изменилась?

— Так я без очков выбежала, совсем ничего не вижу. Выписали капли, да мне они совсем не помогают. Только зря деньги заплатила. Я говорю нашей докторше…

— Да ладно, потом расскажешь! — Вера Петровна махнула рукой на тётю Гутю — Люди с дороги, дай им хоть передохнуть. Анфиса тут надолго. Да, Анфиса? Успеете ещё, наболтаетесь. Пошлите в дом. Гриша, бери сумки. Стёпа, спасибо. Гутя, приходите вечером, посидим.

Мы все направились во двор. Двор был тёмный, весь покрытый шиферной кровлей, как и сам дом, кругом были всякие постройки, сараи, всё было добротное, крепкое. И порядок кругом был, чистота, во дворе даже до дверей половик был постелен. Мы зашли сначала на длинную остеклённую веранду, где стояли столы с пустыми перевёрнутыми банками, по стенам на гвоздях висели пучки трав, под окнами стояли мешки, то ли с крупой, то ли с мукой. В дом вела невысокая лестница, тоже застеленная светлым половиком. Большая комната, в которую мы зашли, была на три окна, выходящих на улицу, и одно окно выходило на веранду. Посреди комнаты стоял круглый стол, вокруг него четыре старинных стула с круглыми спинками. Русская печь отделяла большую комнату от кухни, вдоль стены которой стоял довольно современный кухонный гарнитур. В углу комнаты стояла широкая кровать, покрытая узорчатым синим покрывалом, и увенчана она была тремя огромными взбитыми подушками, с накинутой на них прозрачной накидушкой. Рядом с печкой друг на друге стояли два массивных деревянных сундука, потемневшие от старости. Углы у них были оббиты тонким чёрным железом с фигурными завитками. На столе уже стоял свежеиспечённый пирог, запах которого мы учуяли ещё во дворе.

Вера Петровна указала нам на умывальник на веранде, мы вымыли руки, и расселись вокруг стола. Сама хозяйка хлопотала, таская из кухни посуду и разносолы. От нашей помощи она категорически отказалась. Наконец, хлопоты были закончены, она принесла в стеклянном графине наливку, и Иван Рафимович разлил по рюмкам красоту насыщенного малинового цвета. Я понюхала. Пахнет ягодами.

— Ну, за встречу! — Григорий Иванович подставил свою рюмку, и мы все чокнулись с ним.

Очень вкусная наливочка. Но Григорий Иванович почему-то не стал пить, только пригубил, и поставил её на стол. Остальные все выпили, даже Вера Петровна. Как только рюмки опустели, Иван Рафимович сделал попытку снова их наполнить, но я увидела, как зыркнула на него Вера Петровна, и он со вздохом отставил графин.

Вера Петровна сначала расспрашивала Анфису, как она живёт, как девочки, как работа, как здоровье. Но Анфиса отвечала односложно, больше про дочек говорила, про себя только сказала, что всё у неё нормально. Потом Вера Петровна начала спрашивать у Наташи про работу, где живёт, про детей, родителей. Вот уж Наташа-то ей отвечала обстоятельно, в паре мест приврала, но я понимаю, нам всегда хочется выглядеть лучше, чем являемся мы на самом деле. Я исподволь наблюдала за Григорием Ивановичем. Странный он всё-таки. Приехал к родителям, а ведёт себя, словно в гостях. Я, например, когда к маме приезжаю, не спрашиваю разрешения взять соль, а иду и беру. А он очень вежливо спросил, можно ли взять соль. Ну, может, я к нему предвзято отношусь, и он просто очень воспитанный человек. В отличие от меня. Посмотрим. Я заметила, что на большом зеркале в комнате, которое висит между двух окон, наверху какие-то знаки начертаны. У меня, насчёт этого, уже глаз навострён. Что они обозначают, я, конечно, не знаю, но то, что они не просто так написаны, это точно.

Вера Петровна обратилась ко мне:

— Оля, ты наверно, никогда раньше в деревенском доме не была?

— Почему? — Удивилась я — Была. Я у бабушки каждое лето жила в деревне.

— Так всё разглядываешь, будто тебе это в диковинку. — Она внимательно на меня посмотрела.

— Красиво у вас, уютно. Сразу чувствуется, что не современная безликая обстановка, всё старинное, со своей историей, с душой. На зеркале красивая рамка, такие сейчас не делают.

— Зеркало это ещё моей бабки. В приданное сначала моей мамке было дано. А та мне передала. Так что смотримся в него уже пятьдесят лет. Сундуки тоже в приданное мне были собраны. Раньше без приданного замуж-то не выходили. Стыдно было, если невеста не вышивала полотенца, скатерти, рубашки. Долгими зимними вечерами сидели и готовили всё. Это сейчас, пошёл в магазин, и купил, что надо.

— Рамку к зеркалу настоящий мастер делал. — Опять я вернулась к зеркалу.

— Дед мой сам делал. Он столяром был хорошим, со всех деревень ему заказывали шкатулки, игрушки, полки. А ты, Оля, где работаешь?

— С Наташей, в аптеке. Она заведующая, а я фармацевт.

— Хорошо, лекарства рядом, заболеешь — знаешь, что купить. И дешевле, наверное.

Потом Иван Рафимович ещё нам налил по рюмочке, а остатки наливки Вера Петровна унесла на кухню. После обеда она нас с Наташей отвела через