Шедар никогда не женится на ней. Будет здесь держать… скажем, как заложницу. Чтобы было чем потрясти перед носом у короля Ависии.

Время застывало солнечными каплями, и Льер казалось, что и сама она умерла, и только некие высшие силы заставляют ее каждый день вставать, умываться, съедать скромный завтрак. Тело – не тело, а деревянная кукла с шарнирами. Хорошо, что движется. А внутри все отмирает, леденеет, пластами отваливается в кромешную пустоту, оставляя только один вопрос – зачем все это?

Зачем все это Шедару, уже сто раз мог отделаться.

Зачем все это Льер, дурацкая корона, золотой обруч на голове, иллюзия свободы. Там, у отца, она была как в клетке. Вырвалась, чтобы тут же угодить в новую.

Букетик подснежников, поставленный в низкую вазочку, начал вянуть, и от вида умирающих цветов словно кто-то дергал суровую нитку, которой было прошито сердце. Льер отчаянно хотелось домой, в Ависию. Она перестала понимать, почему помогала Ксеону. Чем было плохо остаться просто ненаследной принцессой?

К вечеру третьего дня Льер захотелось напиться и забыться, хотя бы на одну ночь. Она позвала служанку и, не поворачивая головы, процедила:

– Принесите мне вина.

Женщина безмолвно удалилась, а Льер так и осталась сидеть, глядя в окно. Там, за стеклом, весна вступала в права, все было живо, ярко. Здесь… замершее время, ожидание, ставшее лучшим наказанием для той, что помогла узурпатору.

Льер не обернулась, когда стукнул поднос о столешницу. Подождала, пока скрипнет закрываемая дверь, и только потом поднялась со стула. Служанка ушла, но бессменный надсмотрщик остался в комнате. Стоял, подпирая стену, и молча смотрел на Льер темными умными глазами.

Она усмехнулась и сделала приглашающий жест.

– Не составите ли компанию крокодилу?

Инквизитор откашлялся.

– Ваше высочество…

– Какое, к темному, высочество. Посмотри на меня. Я здесь пленница. И по этому поводу собираюсь напиться в хлам. Предлагаю присоединиться.

– Но я…

– Ладно, не хочешь, можешь продолжать стоять там.

Она махнула рукой, уселась за стол и сунула нос в кувшин. Оттуда пахло сладостью крепкого вина, Льер удовлетворенно хмыкнула и щедро плеснула в серебряный кубок. Потом, глядя на инквизитора поверх кубка, сделала медленный глоток, покатала вино на языке и поморщилась. Льер предпочитала сухие вина, а не это карамельное безобразие с миндальным душком. Впрочем, сойдет, чтобы напиться.

– Мне вот любопытно, – сказала Льер в пространство, особо не ожидая ответа, – почему именно тебя поставили охранять ненаследную принцессу Ависии? Можешь не отвечать, я думаю, ты и сам не знаешь. Наверное, тебе много чего пообещали в случае успеха мероприятия? А тебе, небось, и не нравится здесь торчать целыми днями? Да еще и смотреть на вот такую особу вроде меня?

Она залпом выпила содержимое кубка и, прищурившись, посмотрела на инквизитора. Ей вдруг подумалось, что какой-то этот парень худой и бледный, и совершенно неожиданно зашевелился дремлющий материнский инстинкт. Откормить бы его. Приласкать. Сирота, небось.

– Твоя мать жива? – хрипло поинтересовалась Льер, вновь наполняя бокал.

– Нет, ваше высочество.

– А ты ее хотя бы знал?

– Нет…

– Хреновое детство, а?

В голове воцарилась приятная легкость. Все мысли – тревожные, тоскливые – заволокло розовой дымкой, и Льер тут же подумала, что вот, наконец-то ей хорошо. Суррогат свободы.

– Не слишком, – ей показалось, что мальчишка усмехнулся.

И взгляд снова, как назло, прилип к его красивым, породистым запястьям. В приятной дымке опьянения Льер отчего-то представил себе, как бы эти пальцы аккуратно расстегивали застежки ее платья.

«Ну что за ерунда? Прекрати. Немедленно».

Она еще раз оглядела его. Высокий, худоват, правда, но это пройдет вместе с молодостью. Плечи неширокие, но видно, что крепкие, хорошо развиты.

Чтобы затоптать не в меру разгулявшуюся фантазию, Льер торопливо выпила вино. Голова закружилась, комната предательски качнулась вбок.

«И это с двух стаканчиков? Да ты стала слабачкой, Льер!»

– Чтоб ты знал, – она наставила указательный палец на расплывающегося темным пятном инквизитора, – я ни о чем не жалею. Да, я помогла Ксеону, за что и поплатилась. Синяки и ссадины от кандалов заживают весьма медленно… как там тебя… Шиан. И потому, когда твой начальник, мастер Нирс, предложил выйти замуж за принца Шедара в обмен на… хм, некоторые услуги, я согласилась. И, наконец, если бы не я… То ваш верховный инквизитор уже был бы похоронен, а принц Шедар так и не увидел бы солнечного света.

Перед глазами поплыло окончательно, и Льер с удивлением поняла, что ей не хватает воздуха. Невидимый обруч стиснул шею, она вцепилась ногтями в него, пытаясь содрать, но ничего не вышло. На нее стремительно надвигалась тьма, и в сумрачной круговерти Льер вдруг увидела лицо парнишки, совсем близко. Кажется, он был обеспокоен. Что-то кричал. Кого-то звал.

«Все-таки отравили», – успела подумать Льер.

Невыносимая боль вспыхнула в легких, охватила ее всю. А потом действительность резко схлопнулась, как будто упала крышка сундука, отрезая Льер от прошлого и будущего.

Свет возвращался медленно, завитками просачиваясь сквозь пыльную завесу беспамятства. Потом вернулось ощущение горечи во рту. Сердце билось скачками. Сквозь ресницы Льер бездумно и долго смотрела на беленый потолок с дубовыми балками, а потом вспомнила, что король Шедар все же сделал первый шаг и приказал ее отравить.

Жаль, что не довел до конца.

Но кто ж ее спас, выдернул из игольчатых когтей смерти?

– Она пришла в себя, – голос верховного инквизитора было сложно не узнать.

– Как хорошо. А я-то уж подумал – все…

– Вовремя сообщили. Еще несколько минут – и все.

– А что теперь?

– А что теперь… Будет восстанавливаться некоторое время. Как раз, Всеблагий даст, к обряду бракосочетания поднимется на ноги.

«Я не хочу, не хочууууу!» – мысленно завопила Льер.

Она уже ничего не хочет. Ни короны, ни трона королевства Рехши. Домой хочется, в свою уютную спальню.

– Я… не… – выдохнула она хрипло и с ужасом поняла, что не в состоянии шевелить языком, не говоря уже о том, чтобы кого-то в чем-то убедить.

Над ней склонился Аламар Нирс, и впервые в его ледяных глазах Льер увидела нечто, похожее на сочувствие.

– Ваше высочество… Вам повезло, что Шиан вовремя ко мне обратился. Успели.

– Он… Шедар… – все-таки прохрипела Льер, а инквизитор неожиданно улыбнулся.

– Нет, ваше высочество. Даже не думайте, это не Шедар вас приказал отравить. Служанка уже во всем созналась. Видите ли, остались недовольные во дворце, которым не по душе перспектива иметь вас королевой. Но я приму особые меры, чтобы ничего подобного не повторилось.