– Мистер Блэкстоун хочет, чтобы завод оставался семейным предприятием и продолжал предоставлять рабочие места жителям города. Потенциальные покупатели жаждут снести его и распродать землю.

Эйден ухватился за слова «семейное предприятие».

– Ах, эта вечная слава рода Блэкстоун! Памятник воздвигнуть не хотите?

– Я буду делать то, что должно. И ты тоже.

– И как вы этого добьетесь? Однажды я уже ушел из дома и с радостью сделаю это снова.

– В самом деле? Думаешь, твоей матери это понравится? Я всю жизнь тяжело работал, продолжая дело отца, и не позволю заводу пойти прахом только потому, что ты не желаешь исполнять свой долг. Ты вернешься туда, где твое истинное место. Я об этом позабочусь.

– Нет-нет, я не куплюсь на эту песню. С моей стороны вы продолжения рода не дождетесь. Это и к лучшему.

– Я знал, что ты так скажешь, и приготовился доказать тебе прелести обратного.

Перепалку мужчин Кристина слушала как бы издалека. Страх коконом опутал все ее существо. Эйден следил взглядом за адвокатом, а она не сводила глаз с него, на его лице застыла маска противоречия и гордости, скрывающая нежные чувства. Она отметила его широкие плечи и развитую мускулатуру, свидетельствующую о доминантной силе. Сможет ли он одержать верх над Джеймсом, признанным экспертом в области хитроумных маневров в деловой и личной сфере?

– Говорите, что вы задумали? – отрезал он, его мощный голос эхом разнесся по комнате. У Кристины по спине пробежал холодок. – Только короче, пожалуйста.

– Ваш дедушка подготовил пакет официальных документов, сглаживающих все острые углы. В них говорится о передаче вам прав на завод и Блэкстоун-Мэнор.

– Я уже объяснил, мне ничего не нужно. Продайте все.

Кристина почувствовала, как страх безжалостной рукой сжимает горло.

– Мы, конечно, можем так поступить. Главный конкурент вашего дедушки заинтересован в покупке, но он закроет завод и распродаст землю по кусочкам, включая участок, на котором построен поселок Милл-Роу. Тогда люди, живущие в этих пятидесяти домах, окажутся на улице, а их жилища сровняют с землей.

– На деньги от продажи можно купить прекрасную библиотеку юридической литературы для университета, – подхватил Джеймс. – Не такое наследие я хотел оставить после себя, но что поделать. Продолжай же.

Адвокат поколебался мгновение, чем очень удивил Кристину. Этот пронырливый человечек с первого дня ей не понравился, его раболепное заискивание перед Джеймсом лишь укрепило это мнение. Она удивилась, что он набрался смелости пойти против воли старика, пусть даже в малом. Возможно, встреча с человеком, чью жизнь он должен помочь погубить, пробудила в нем совесть.

– Если вы откажетесь стать преемником мистера Блэкстоуна, он воспользуется своим правом опеки над дочерью и поместит ее в местный медицинский интернат. Немедленно.

Крик застрял в горле, когда Кристина представила, в какой хаос превратится жизнь матери Эйдена, о которой она заботится пять лет, с тех пор, как окончила медицинский факультет. Лили, по сути, давным-давно стала для нее второй матерью, и она не могла допустить, чтобы ее передали в руки безразличных людей.

Мрачный взгляд Эйдена скользнул туда, где стояла Кристина, она порадовалась тени, позволяющей не принимать участия в драме. Эйден заставил ее вернуться в настоящее. От беспокойства нахмурил брови – единственный проблеск эмоций. Она физически ощущала на себе его взгляд всякий раз, как он смотрел в ее сторону. Ничего подобного прежде ей не приходилось испытывать никогда. Глядя на деда, он прищурился.

– Что станет с мамой?

– Кристина, ты же была в мединтернате? Во время учебы, не так ли? Поделись с Эйденом своими соображениями на этот счет.

Она поморщилась. Только такому деспотичному и эгоцентричному человеку, как Джеймс, могло прийти в голову отречься от родной дочери-инвалида ради спасения своего маленького королевства.

– За все время, что я работаю медсестрой, в этом заведении ни разу не было ремонта. Поступает множество жалоб на халатное обращение персонала, но никто ничего не предпринимает, потому что это единственное учреждение в округе для престарелых и недееспособных.

– У меня достаточно денег, чтобы избежать для матери подобной участи.

– Можете, конечно, попытаться, – вмешался Кэнтон, – но последнее слово все равно останется за вашим дедушкой, так как именно он ее опекун.

– Мы обратимся в суд и передадим это право одному из моих братьев.

«Но не тебе», – отметила про себя Кристина.

– Не могу тебе в этом помешать, но сколько, по-твоему, будет длиться судебное разбирательство? Несколько месяцев? Год? Проживет ли твоя мать так долго в подобных условиях?

– Вы готовы поступить подобным образом с родной дочерью?

Кристина, с детства наблюдавшая за Джеймсом, знала, на что тот способен, понимала, что он еще более опасен, чем ее собственная семья. В отличие от мягкосердечной Лили в нем не было ни капли сострадания к другим людям. Он и от членов семьи избавился бы без малейших угрызений совести. Выживет ли Лили в интернате, сколько там протянет? Она ведь понимает, где находится, хотя и пребы вает в состоянии комы. Когда в прошлый раз ее возили в частную клинику для планового обследования, у нее резко участилось сердцебиение, она подхватила вирус. В медицинском интернате с низким уровнем ухода она неминуемо погибнет. Оцепенение сменилось пронзительной болью.

– Не сомневайтесь, он это сделает! – воскликнула Кристина, выступая вперед.

Эйден содрогнулся, хотя ни разу не посмотрел на нее.

– Ах ты, старый сукин сын! Даже собственная дочь не более чем пешка в твоей игре!

Сердце Кристины бешено колотилось. Гнев Эйдена зачаровывал ее. Инстинктивно она догадалась, что с его появлением все может взлететь на воздух.

Джеймс слабо стукнул кулаком по кровати.

– Я не играю в игры. Нужно сохранить мое наследие – завод и город. В противном случае все усилия напрасны. Лучше заставить заплатить двоих, чем пустить прахом целый город.

Эйден нахмурился и напрягся.

– Двоих?

Кэнтон поднял руку, привлекая к себе внимание.

– В сделке имеется дополнительное условие. Вы можете согласиться либо на все сразу, либо ни на что. Вы должны жениться и год прожить в Блэкстоун-Мэнор. Только тогда дедушка освободит вас от соглашения, а если умрет, вы получите наследство.

– Нет. И еще раз нет. Вы не можете меня принудить.

Джеймс дернулся.

– Я могу сделать все, что захочу, мальчик мой. То, что ты десять лет не навещал родную мать, будет свидетельствовать против тебя в суде, если захочешь получить над ней опеку. Тебе не помешает научиться держать в узде свой темперамент. Помнишь, что случилось, когда ты в прошлый раз меня разозлил?