— Конечно. — Я фыркаю. — Ну, тогда я пойду. Мне нужно встать в семь. Завтра утром у нас запланировано кесарево сечение кошке.

— Знаешь, я тебе завидую. Играешь в доктора для животных, в то время как мне нужно начать поиски идеального свадебного платья.

— Не стоит. Я тоже скоро буду искать. Папа дал мне всего несколько лет отсрочки, но скоро и я отправлюсь в свадебный магазин. — Каждый раз, когда я прихожу на воскресные обеды, на которых папа по-прежнему настаивает, чтобы я обязательно присутствовала, я боюсь, что он скажет мне, что передумал. С тех пор как мне исполнилось девятнадцать, он не слишком скрытно намекает, что я уже созрела для замужества. — Я просто молюсь, чтобы он сдержал свое слово и оставил меня в покое, пока Массимо не освободят.

— Да, — говорит Дания. — Ты слишком ценный актив, чтобы им не воспользоваться.

— Ага. Актив.

— У тебя есть идеи, за кого тебя могут выдать замуж?

Дрожь проходит по моему позвоночнику.

— Нет. Я просто надеюсь, что это не будет кто-то из клана Каморра. Я подслушала разговор отца с младшим боссом, и, кажется, недавно с ними велись переговоры.

— Господи, Нера. Надеюсь, твой отец не решит встать на сторону Каморры и не выдаст тебя замуж за Альвино. Ходят слухи, что он сильно избил девушку, с которой встречался. Она попала в больницу.

Всегда ходили слухи о том, что Альвино агрессор. Думаю, это не помешат ему стать лидером клана Каморра.

— Хорошо, что мой отец ненавидит Альвино и Каморру. Не думаю, что он подпишет с ними перемирие, но даже если это случится, он никогда не заставит меня выйти замуж за этого ублюдка.

— Ты уверены?

— Конечно, я уверена. — Я быстро чмокнула Данию в щеку, затем поднялась со скамейки и взяла свою сумочку. — Увидимся в пятницу. Повеселись.

Проходя через лужайку и направляясь к парковке, я снова смотрю на гостей вечеринки, пьющих и смеющихся на заднем дворе дома моего детства. Когда я была маленькой, я любила прятаться за перилами лестницы вместе со своей младшей сестрой Зарой, наблюдая за элегантно одетыми мужчинами и женщинами, которые сновали по большому залу внизу. Мой отец всегда любил устраивать вечеринки, и когда дон рассылал приглашения, никто не смел от них отказываться. Подготовка к празднику часто занимала несколько дней, и мама следила за тем, чтобы все, от столового серебра до музыки, было организовано в соответствии с ее высокими стандартами. Она никогда не была любительницей вечеринок, но всегда блистала как великолепная хозяйка. Довольствоваться высокопоставленными членами Семьи было важно. Держать их рядом было крайне важно.

Я помню, как с благоговением смотрела на этих красивых людей и жалела, что не стала старше, чтобы меня можно было пустить к ним. Я представляла, какое платье надену на свою первую вечеринку — белое, с пышной юбкой с рюшами. И маленькие туфельки на каблуках, возможно, золотые или серебряные. Я так хотела стать частью их мира.

До той ночи четырнадцать лет назад.

Это был канун Нового года, и весь дом был украшен красивыми золотыми лентами с маленькими красными деталями на бахроме, которые я помогала выбирать маме. На самом деле она была нашей мачехой, но ни Зара, ни я никогда не называли ее так. Наша мама умерла, родив Зару, и Лора была единственной мамой, которую мы знали.

В тот вечер столы были накрыты белыми атласными салфетками с большими золотыми бантами, приколотыми по углам. Великолепные цветочные композиции служили центральным украшением на каждом столе. Наши родители стояли у большой елки — папа в строгом черном костюме, а мама в красивом шелковом платье под цвет ее голубых глаз. Новогодняя вечеринка всегда проходила с размахом, и помимо членов семьи на ней присутствовало множество политиков и других государственных чиновников. Я не знала, кто есть кто, но помню, как указала на мужчину с длинной белой бородой, который смеялся над шуткой нашего отца, и сказала Заре, что он судья, а не султан, которого я видела в мультфильме "Аладдин". Папа сказал мне об этом, когда проверял нас тем вечером. Но Зара сказала, что мужчина больше похож на Санту.

Массимо, наш сводный брат, находился в прихожей, прямо под лестницей, погрузившись в серьезный разговор с двумя мужчинами, в то время как мы с Зарой прятались на верхней площадке. Тогда ему было двадцать, но он всегда казался старше. Может быть, потому, что у него постоянно было мрачное и серьезное лицо. Массимо никогда не обращал особого внимания на нас с Зарой, вероятно, мы были слишком малы для него, чтобы возиться с нами, но он и наш старший брат, Элмо, были неразлучны.

С годами я часто удивлялась тому, как они тогда так хорошо ладили. Задумчивый, антисоциальный характер Массимо был полной противоположностью веселому и откровенному характеру Элмо. Хоть они и были близки по возрасту, Массимо вел себя так, словно был как минимум на десяток лет старше веселого и беззаботного Элмо.

Так вот, пока мой сводный брат занимался делами, Элмо, прислонившись к мраморной колонне у парадного входа, флиртовал с симпатичной рыжеволосой женщиной. Не то чтобы я знала, что такое "флирт", когда мне было пять лет, но, вспоминая ту ночь, по мере взросления в моей голове прояснялись все новые и новые детали.

Незадолго до той вечеринки Элмо исполнилось восемнадцать лет, и я вспоминаю, каким взрослым он казался в своем черном смокинге. Он дразнил женщину почти вдвое старше себя, заставляя ее разражаться веселым смехом, от которого мы с Зарой захихикали. Наверное, ему следовало бы общаться с капо, как и полагается сыну дона, но нет. Массимо был тем, кто всегда делал то, чего от него ждали.

Запах сигарного дыма, алкоголя и шикарной еды доносился до самого верхнего этажа, где мы с Зарой шпионили за происходящим внизу. Моя сестра визжала каждый раз, когда замечала новое красивое платье, и мне приходилось каждые несколько минут напоминать ей, чтобы она вела себя тихо, чтобы нас не обнаружили.

Лучше бы я этого не делала.

Хотелось бы, чтобы кто-нибудь заметил нас и отправил обратно в наши комнаты.

Была уже почти полночь, и все смеялись. Мужчина в белом костюме играл мелодию на пианино, которое привезли специально для этого случая. Официанты сновали среди гостей, неся подносы с изящными высокими бокалами, поднятыми высоко над головой. Шампанское для тоста. Поистине экстравагантное, праздничное мероприятие.

Я едва обратила внимание на суматоху у входной двери, когда двое мужчин начали спорить. Я не мог