— Нет. Всё произойдёт в атмосфере планеты. У меня нет систем жизнеобеспечения таких организмов, как ты, в космосе.

— Жаль. Хотел побывать в космосе, встретиться с инопланетянами… — произнёс Дмитрий грустно и вновь устроился у стога. — Значит просто наберём большую скорость, и я в своём времени?

— Не совсем. Я сломанный зонд, поэтому не смогу тебя отправить обратно…

— Ты же сказал…

— Мы полетим навстречу устройству, которое и поможет тебе вернуться.

— Расскажи подробнее… если можно.

— Мне поставлена задача: вернуть тебя обратно. Но я сломан, а ремонтировать меня не имеет смысла. Поэтому сюда отправлено специальное устройство. Мы полетим ему навстречу, и как-только я его захвачу, ты вернёшься к себе.

— А ты?

— Перестану существовать.

— Может со мной?

— Нельзя. Твоё перемещение ненадолго вызовет пространственно-временной сдвиг, а так как я сломан, сдержать огромное выделение энергии не получится и будет мощный взрыв. Хорошо, что мы переместились в это глухое место.

— Так, где мы? Расскажи уже.

— Сибирь, река Ванавара, приток реки Тунгуски.

— Так мы в 1908 году? — удивлённо спросил Дмитрий.

— Верно. Откуда информация?

— Исторический факт моего времени: взрыв Тунгусского метеорита…

— Тогда понятно.

— Так это будем мы? — настороженно спросил Дмитрий.

— Не совсем. Что-то типа метеорита будет. Мы полетим ему навстречу.

— Зачем?

— Строго говоря это не совсем метеорит. Это будет средство доставки специального устройства для твоего возвращения и моего уничтожения. Я захвачу устройство перемещения, отправлю тебя обратно и сразу буду уничтожен. Всё должно произойти за доли секунды.

— Надеюсь, у тебя получится. Насколько я помню, взрыв должен быть очень сильным.

— Всё будет максимально безопасно. Просто энергии от твоего перемещения и моего уничтожения, сложно контролируемы. Ты ничего не почувствуешь, а вот я мощно взорвусь. На атомы распадусь. Всё по инструкции.

— Жаль.

— Не жалей. Я простая железяка. Спи, — сказал зонд, и человек сразу уснул.

Дмитрий проснулся ранним утром. Лучи солнца едва пробивались сквозь деревья на противоположном берегу реки, и обе сферы, парящие над Дмитрием, призывно мигали синим светом. Он сходил к реке и умылся, а когда вернулся, около стога уже стояла круглая платформа очень похожая на серый полированный гранитный камень. Он надел рюкзак и встал на неё вместе с велосипедом.

— Дима, сядь на велосипед, — прозвучал голос космического зонда.

Он сел и на его удивление не пришлось сохранять равновесие: велосипед стоял как вкопанный.

— Я вот что подумал, — сказал Дмитрий. — А ты мне память не сотрёшь?

— Специально нет, но есть одно условие.

— И какое?

— Это скорее результат вероятности исправлять которую не будем.

— Я не понимаю.

— Просто, если ты вернёшься точно в то самое мгновение, то ничего об этом перемещении во времени не вспомнишь.

— А если нет.

— Если расхождение будет чуть больше пяти наносекунд, то память, скорее всего, останется.

— Скорее всего? И почему пять наносекунд?

— Если я правильно использую ваши термины, то это как-то связано с планковским временем, но у меня ограниченные знания по этой теме. Не переживай.

— Хорошо, — сказал Дмитрий немного разочарованно, — понял.

— Напоминаю, — продолжил голос зонда, — смотри на синюю точку. Как почувствуешь, что катишься вперёд, набирая скорость, значит вскоре произойдёт перемещение. И не забудь тормозить в своём времени, там стога сена не будет.

— Постараюсь, спасибо.

Едва Дмитрий удобно уселся на велосипеде, платформа быстро образовала вокруг него сферу, и он оказался в полной темноте. Никакого движения Дмитрий не чувствовал, но, как и обещал зонд, через несколько минут у него ненадолго заложило уши. В темноте появилось множество маленьких синих огоньков, которые облетели его со всех сторон и слились в один прямо перед ним. Через несколько минут ожидания пространство стало светлеть, а синий огонёк удаляться, пока не растворился в светлеющей дымке. В этот момент у Дмитрия появилось ощущение, что он, как и тогда, едет с горки на велосипеде сквозь лёгкий туман, едет всё быстрее и быстрее, даже слишком быстро, а скорость всё росла и росла, и он крепко сжал руль…

Когда Дмитрий очнулся, он лежал на траве, а над ним склонилась девушка в велосипедном шлеме.

— Как вы себя чувствуете? — спросила она. Дмитрий попытался встать, но его остановили: — Полежите ещё немного. Голова сильно болит?

— Да, лоб. Что случилось?

— Вы не справились с управлением на спуске и въехали в дерево. Хорошо, кусты притормозили. Есть небольшое рассечение. Голова не кружится? Не тошнит?

— Немного… — тихо ответил Дмитрий.

— Не отключайтесь. Как вас зовут?

— Имя? — совсем тихо спросил Дмитрий.

— Да, имя… — только услышал Дмитрий и потерял сознание.

Он очнулся в палате; увидел высокий белый потолок, светло-серые стены и стоящих рядом с его кроватью доктора и медсестру.

— Как себя чувствуете, Дмитрий Сергеевич? — спросил доктор.

— Голова… побаливает, — хрипло ответил Дмитрий.

— Ну, что ж вы хотели, батенька? Сотрясение. В шлеме надо ездить. К счастью, череп цел, а рассечение зашили. Вам ещё повезло, МЧС в парке соревнования проводили. Мой сын тоже участвует, он начальник подразделения… так о чём это я? Ах, да. Как только им сообщили, десять минут, и вы у меня на столе.

— Спасибо, доктор.

— Это вы им спасибо скажите. Я к вам и не прикоснулся. Всё они. Даже швы наложили.

Дмитрий удивлённо посмотрел на доктора. Он взял Дмитрия за запястье, проверяя пульс, и сказал:

— Не переживайте, голубчик, хорошо зашили. Полежите у нас до завтра, мы вам пару капельниц поставим и на выписку.

Медсестра в это время проверила капельницу и что-то записала в листок, висевший на стене у его кровати.

— Доктор, скажите, а галлюцинации у меня могут быть от такой травмы? — осторожно спросил Дмитрий.

— Вы здесь ещё кого-то видите кроме нас? — серьёзно спросил доктор, медленно осмотрел палату и вновь взглянул на