— Я не кухарка. Боюсь, что изысканных блюд от меня ты не дождешься.

— Обедаю и ужинаю я обычно вне дома. А если и дома, то заказываю в ресторане. Поэтому с тебя лишь завтрак, — сказал, прямо глядя на меня. — Омлет, творожные запеканки, каши. Любые, кроме манной. Блины, только никаких острых начинок утром. Никакого лука и чеснока. Внимательно следи за тем, чтобы продукты были свежими.

— Хорошо, — согласно кивнула. — Мне нужно ездить в университет.

— Это не проблема. У тебя свободный график, главное, чтобы ты справлялась с обязанностями.

Я удивленно смотрела на Олега. Едва мы заговорили о работе, как от усмешки, несерьезности не осталось и следа. Все четко, по существу.

— Выходные предусмотрены?

— Один день в неделю на твой выбор.

— Хорошо. Что по оплате? — я тоже посмотрела на Громова серьезно, не таясь.

— Пять тысяч рублей.

— В день? — едва не поперхнулась.

— В месяц, Алина, — выговорил он.

Я поначалу решила, что он шутит, но нет — Громов продолжал смотреть на меня так, что не оставалось сомнений — никаких шуток.

— Мне кажется, горничная получает гораздо больше! — выпалила раздраженно.

Пять тысяч!.. Пять. Тысяч. В. Месяц. В голове не укладывалось!

— Больше, — не стал отрицать Олег. — Но ты будешь получать пять тысяч рублей.

— Почему?! — не доев, я кинула вилку в тарелку и резко отодвинула её от себя.

— Ты живешь в моём доме, спишь в гостевой комнате, ешь продукты, купленные на мои деньги, наблюдаешься в моей клинике, — принялся перечислять Олег, загибая пальцы.

— Я не наблюдаюсь в твоей клинике! — возмущению моему не было предела. Вот так значит, взял и все за меня решил!

— Я уже записал тебя на прием. Сегодня же встанешь на учёт и сдашь анализы. — Само спокойствие, чтоб его! Всё-то он решил!

— Нет. Я буду наблюдаться в женской консультации по месту прописки, — жестко возразила я. — А из гостевой комнаты я съеду. И еду буду покупать сама. Мне нужны деньги, Олег.

— Не съедешь. В комнате прислуги ремонт.

— Вчера ремонта не было.

— Сегодня начнётся.

— Хорошо.

Мы смотрели друг другу в глаза. Вот только если в его — было полнейшее спокойствие, то я едва сдерживалась, чтобы не послать его к чертовой матери!

— Тогда буду спать в кладовке.

— Алина…

— Мне нужны деньги, Олег. Я беременна. Я учусь.

— Считаешь, в каком-нибудь супермаркете тебе будут платить столько, что свободных денег у тебя останется больше?

— Конечно! — уверенно выговорила я, но тут же засомневалась.

— Предположим, ты будешь жить у подруги. Предположим, денег она с тебя брать не будет. Еда, одежда, платные анализы, проезд… — Он покачал головой. — Я предложил тебе работу и готов обеспечивать крышей над головой, нормальным питанием, проживанием и медицинским обслуживанием. Пять тысяч в месяц, Алина.

— Десять, — не знаю, как у меня духу хватило не отвести взгляд.

В его словах была логика. Да, черт возьми, не думала же я, что он будет платить мне большие деньги просто за красивые глазки?!

— Пять, — улыбнулся.

Гадюка!

— Я подумаю, — выпалила и, поджав губы, встала.

— Не забудь сегодня приехать в клинику, — сказал он, когда я было направилась к дверям.

— Я встану на учет в женской консультации по месту прописки, — повторила всё так же уверенно. И добавила: — Когда будет время. Сегодня у меня экзамен в университете.

— Ни пуха, — донеслось мне вслед насмешливо.

— К черту! — прорычала я и, сорвавшись, почти побежала к лестнице.

Алина

— Ну что? — услышала я нетерпеливое и, оторвав взгляд от учебника, посмотрела на опустившуюся рядом в кресло Инку.

— Если ты хочешь узнать о том, как прошла ночь, — взгляд подруги вспыхнул ожиданием. Я усмехнулась, захлопнула учебник и пожала плечами: — Ничего из ряда вон. Громов показал мне комнату и пошел спать.

— А ты?

— И я тоже пошла спать, Инна, — сказала немного раздраженно.

Мимо прошла группа однокурсниц. Проследив за ними взглядом, я снова повернулась к Инне. Та явно намеревалась вытрясти из меня как можно больше подробностей. Вот только я на разговор была не настроена. Да и… что я могу ей сказать? Что Громов поселил меня в гостевой комнате, которая больше, чем вся её студия?! Или что предложил наблюдаться в его клинике? Или рассказать самое сладкое? Его предложенные пять тысяч в месяц за работу горничной в пусть и не огромном, но все же достаточно внушительных размеров доме?!

Едва я вспомнила об этом, раздражение стало ещё сильнее. Это вызовет лишь новые вопросы и домыслы.

Поджав губы, я мотнула головой.

— Что? — спросила Инна.

— Ничего, — выдохнула и посмотрела в сторону лестницы, желая, чтобы экзамен начался как можно быстрее, чтобы Инна перестала вытягивать из меня подробности, которые только злили меня. Но подруга, увы, стала не единственной, кому сегодня волей-неволей суждено было подпитывать моё раздражение.

По коридору в сопровождении все той же подцепленной недавно первокурсницы шёл Козельский. И выглядел он, мягко скажем, не очень хорошо. По всей видимости, ночь эту, как и, скорее всего, все предыдущие, мой бывший провел в ночном клубе или на одной из многочисленных вечеринок, которые устраивали его друзья. В который раз я поблагодарила Всевышнего за то, что он избавил меня от Макса.

Поймав мой взгляд, тот теснее прижал бедную девчонку к себе и открыто ухмыльнулся. Я едва удержалась, чтобы не закатить глаза. Он думает, что такое поведение хоть что-то всколыхнет внутри меня? Или что? Ничего, кроме отвращения к бывшему парню, я не испытывала, и мне хотелось, чтобы до Макса наконец это дошло. Снова коснулась живота. Никому не позволю причинить моей горошине боль. Даже её отцу.

Макс приблизился к нам и, небрежно поцеловав блондинку в щеку, шлепнул по заду. Уселся по другую сторону от меня.

— Свиридова, иди погуляй, — бросил, не удостоив Инну взглядом.

— Разбежался, — мигом подобралась подруга, готовая броситься в атаку.

И как я могла подумать, что Инна спит с Максом? Теперь яснее ясного, что Инка на дух Козельского не переносит. Да и со стороны моего бывшего я ощутила ответную неприязнь, которой раньше не замечала.

— Макс, что тебе нужно? — спросила я как можно спокойней. Не хватало ещё нервничать из-за него перед экзаменом.

— Поговорить хочу, — он провел ладонью по тёмным, взъерошенным волосам, и криво усмехнулся.