– Не видите – я занят!..

– Вижу, – сказал я, выпуская ему в лицо струйку дыма. – Буду рад поговорить с тобой, когда ты освободишься.

Он продолжал строгать, не обращая на меня внимания. Ничего не оставалось, как пройти к дому. Поднявшись на крыльцо, я нажал кнопку звонка. Похоронную тишину нарушило слабое дребезжание. Я спокойно ждал, надеясь, что хоть кто-то отреагирует на мое появление. Дверь открылась, и некое существо, очевидно дворецкий, уставилось на меня. Он был явно недоволен, как человек, которого оторвали от интересного сна. Это был долговязый, костлявый тип – со впалыми щеками, седой и небритый. Его черные брюки были помяты, словно он спал в них, рукава несвежей рубашки закатаны до локтей.

– Да? – произнес он, поднимая брови.

– Мисс Кросби дома?

– Мисс Кросби сейчас не принимает, – отрезал он и сделал движение, намереваясь закрыть перед моим носом дверь.

– Я ее старый друг, и меня она примет, – уверенным тоном сказал я, подставляя ногу под дверь. – Меня зовут Мэллой. Назовите мое имя, и она примет меня, держу пари, она будет даже рада!

Он снова попытался закрыть дверь, но не принял во внимание мою ногу. Когда дверь не закрылась, он удивленно посмотрел на меня.

– А кто ухаживает за ней? – улыбнулся я.

Дворецкий смутился. Он был слишком вышколен, и за его жизнь с ним не приключалось ничего такого.

– Сестра Гарней…

– Тогда я хотел бы повидать сестру Гарней.

Воспользовавшись его замешательством, я всем телом навалился на дверь и очутился в большом светлом холле с широкой лестницей. На верхней ступеньке стояла женщина в белом.

– Можете идти, Бенскин, – сказала она. – Я поговорю с ним.

Тип облегченно вздохнул и, недоуменно взглянув на меня, не спеша удалился по коридору.

Сестра неторопливо спускалась с лестницы, давая мне возможность по достоинству оценить ее фигуру. Я внимательно рассматривал ее. Блондинка, алые губки, голубые глаза, – видно, сильная женщина и горячая, как пламя ацетиленовой горелки. Будь она моей сиделкой, я согласился бы всю жизнь пролежать в постели…

По ее глазам было видно, что она заинтересовалась мною не меньше, чем я ею. Пухлые губки сложились в улыбку, глаза смотрели с надеждой и еле уловимой тревогой.

– Я хотел бы повидать мисс Кросби, – заговорил я. – Правда, я слышал, она немного нездорова?..

– Да. И боюсь, в настоящее время она не в состоянии принимать посетителей.

У нее было глубокое контральто.

– Очень жаль, – я перевел взгляд на ее ножки. У Бетти Гейбл они, возможно, получше, но ненамного. – Я только что приехал из города. Я ее старый друг, но понятия не имел, что она нездорова.

– Она больна уже несколько месяцев.

Я почувствовал, что с сестрой Гарней не стоит затевать разговор о Мэрилин Кросби.

– Надеюсь, ничего серьезного?

– Да. Но она нуждается в отдыхе и покое.

– О, здесь достаточно спокойно, – улыбнулся я. – Для вас, надеюсь, тоже?

– Спокойно? Спокойно бывает только в гробу! – воскликнула она. – Кажется, мне не стоило это говорить?..

– Вы можете со мной не церемониться, – уверил я ее. – Я парень покладистый, и мне будет достаточно двойной порции виски с содовой.

– Отлично, – ее глаза смотрели вопросительно, и они прочли ответ в моих глазах.

– Если у вас нет ничего получше…

– Если вы действительно хотите выпить, то пойдемте. Я знаю, где виски.

Я последовал за ней. Она шла медленно, и я любовался ее бедрами. Они двигались, как бейсбольные мячи. Я бы долго мог идти вот так…

– Садитесь, – пригласила она, указывая на уютное кресло в кабинете, куда мы пришли. – Сейчас я приготовлю вам выпить.

– Прекрасно, – согласился я, удобно располагаясь в кресле. – Но при одном условии – я никогда не пью один. Такой уж у меня характер.

– И у меня такой же, – она кокетливо улыбнулась.

Я смотрел, как она доставала из буфета два стакана и бутылку с виски.

– Думаю, обойдемся без льда? – она вопросительно посмотрела на меня.

– К чему лишние хлопоты! – подтвердил я. – Будьте осторожны с содовой – излишнее ее количество может испортить любое виски.

Она налила на три дюйма в каждый стакан и добавила по чайной ложке содовой.

– Так нормально?

– Вполне, – я взял у нее стакан. – Вероятно, я должен представиться. Вик Мэллой. Виком меня зовут друзья… и подруги.

Она села, не одернув халатик, предоставив мне любоваться ее коленками.

– Вы здесь первый посетитель за последние три месяца, – проговорила она. – Я начинаю опасаться, не принесли ли вы нам несчастье.

– Смотря как к этому подходить… Думаю, вам не стоит бояться меня. Да-а, когда я был здесь в последний раз, все было по-другому…

Она неопределенно пожала красивыми плечами.

– Так значит, Мэрилин очень плоха?..

– Послушайте, может поговорим о чем-нибудь другом? Я так от нее устала!

– Я тоже не пылаю к ней страстью, – согласился я и отхлебнул виски. – Но когда-то я ее очень хорошо знал, и теперь меня разбирает любопытство. Так что же все-таки с ней?

Она откинула свою хорошенькую головку на спинку кресла и скорее влила, чем выпила, свой напиток. Я понял, что она далеко не новичок по этой части.

– Я бы не хотела говорить об этом, – она улыбнулась, – но если вы пообещаете никому…

– О чем речь!

– Она наркоманка! Но это строго между нами.

– О, это ужасно…

Она пожала плечами.

– Да уж, хуже некуда. Сюда никто не ходит. Временами она покидает свою комнату, но ненадолго. А иногда чуть не лезет на стену и кричит. Все это очень серьезно. – Она допила стакан. – Так что не будем больше говорить о ней. Одного того, что я ее вижу по ночам, для меня более чем достаточно.

– Вы дежурите и по ночам? Это скверно.

– Почему? – в зеленоватых глазах мелькнула тревога.

– Я подумал, было бы неплохо как-нибудь пригласить вас к себе. Посмотрим картины…

– Какие картины?

– Для начала – гравюры.

Она усмехнулась.

– Мне не очень нравятся гравюры.

Она встала и снова подошла к бутылке с виски. Мои глаза неотрывно следили за ее бедрами.

– Давайте я вам долью. Кстати, почему вы не допили?

– Я не против, но мне кажется, здесь есть кое-что получше виски…

– Возможно. – Она налила себе чистого виски.