– Не доверяю я этим крылатым… – Толстяк остановился на полпути к буфету. – Босс… Э-э-э, Дмитрий Георгиевич, а может, все же не надо? У меня нехорошее предчувствие…

– Как в девяносто первом? – иронично выгнул косматую бровь Ксенофонтов.

– Почти, – с тревогой глядя в глаза патрона, кивнул Декатин.

Двери комнаты отдыха бесшумно отворились. На пороге появился помощник Ксенофонтова Вадим Царев, высокий мужчина с квадратной челюстью, шапкой кудрявых волос и плечами борца. Аккуратно прикрыв дверные створки, он склонил голову, бухнул себя открытой ладонью в грудь и сообщил:

– Янаэль принял плату и согласен осмотреть вас!

Поморщившись, Ксенофонтов показал референту кулак.

– Ну, любитель церемоний… Вадик, сколько раз я просил! Этикет оставь для официальных церемоний. Давай к делу: где, когда, во сколько?

– Яна… Профессор Яновски будет ждать вас после полуночи в московском филиале своей клиники. В том, что для особых клиентов, недалеко от нас. Я уже передал адрес водителю…

– Хорошо. – Ксенофонтов неожиданно резво для своей весьма внушительной комплекции вскочил и забегал по пушистому персидскому ковру ручной работы. – Ну, вот сегодня ночью все и решится. Про этого Яновски говорят, что он мастер своего дела. Я озолочу его, если все получится. Василий Леонтьевич, ну ты что такой мрачный? Плюнь ты на свое предчувствие. Тоже мне пифия нашлась, ха-ха!

Царев широко улыбнулся шутке босса. Декатин же, напротив, нахмурился.

– Босс, я поеду с вами, – сказал он.

– Еще чего! – задрал подбородок Ксенофонтов. – Этак ты скоро меня в сортир за ручку будешь водить. Нет, милый друг, ты займешься своими делами. Да не волнуйся, я возьму охрану. Пятерку Дита.

– Среди них нет ни одного мага, – буркнул Декатин.

– Иди ты к лешему! – взорвался Ксенофонтов. – Кто может угрожать Ксенфу из Ксенфов в Москве? Всё, ступайте работать. Оба. А я подремлю тут по-стариковски. Вадик, разбудишь в двадцать два ноль-ноль.

Вепрь – Гюрзе:

Сом заглотил наживку. Место и время в аттаче. Удочки можно взять обычные, но крючки нужно заточить. Сома сопровождают пять окуней, однако налима с ними не будет. По окончании рыбаков можно рассчитать. Помните о содержимом желудка. Удачной рыбалки!

Гюрза – Вепрю:

К рыбалке готовы, крючки точатся. О результатах вскрытия улова сообщу дополнительно.

Курьер прибыл спустя тридцать одну минуту после разговора с Милкой. Глеб за это время успел только почистить картошку и лук и разморозить в микроволновке мясо.

«Он что, на крыльях летел? – расписываясь в получении дисков и аванса, удивился Глеб. – Хотя, зная Милку, можно было предположить, что она отправила курьера еще до разговора со мной, до того, как я согласился. Бывают белокурые бестии, а эта – бестия рыжая».

Заперев дверь, Глеб мимо кухни прошел в комнату, освещенную лишь мерцающим на мониторе скринсейвером. Полученный задаток – две тысячи долларов в фирменном конверте «4В» – он сунул в импровизированный тайник, а проще говоря, под тумбочку стола. Диски с новым геймом легли на полку. Глеб решил сперва все же поесть, а уж потом «ставить гейм».

Готовить что-то особенное расхотелось. Новая работа заинтриговала Глеба, диски манили – быстрее, быстрее! Пожарив картошку, он решил не возиться с мясом и попросту сварил венских сосисок. Запивая немудреное блюдо чаем, Глеб в очередной раз вспоминал все, что сказала ему Милка:

«Сюжет там простой: в современную Москву из другого измерения просачивается группа неких инфернальных существ, типа демоны. За главную у них Лилит. Это такая рыжая тетка, первая жена Адама, хи-хи. У нее и демонов задача – открыть врата в ад и обеспечить проход в наш мир легионов армии Князя Тьмы. Главгер, ну, то есть ты, становится свидетелем появления Лилит и демонов-разведчиков. Ну, а дальше начинается собственно игрушка – ты, ну, главгер, вступаешь в тайную организацию, которая противостоит тварям из ада, получаешь оружие там всякое, снаряжение и начинаешь выполнять различные миссии по всей Москве. Главное, Суперский, постарайся как можно быстрее оттестить эту штуку. Конкуренты на пятки наступают. Если мы успеем запуститься раньше – рынок наш. Имей в виду – за скорость будет бонус».

– Да, бонус – это наше все, – усмехнулся Глеб, сложил грязную посуду в раковину и выключил свет на кухне.

В голове сами собой сложились строчки:

Мы копошимся, словно черви,

В навозной куче бытия.

Суда судеб гниют на верфи,

Где трудимся и вы, и я…

В темноте он подошел к окну, закурил, наблюдая, как по стеклу бегут наперегонки дождевые капли.

«У них тоже соревнование – кто быстрее доберется до подоконника. Скорость, скорость – с ума все сошли, что ли? «Рынок наш», «прорыв на рынке»… Опередить, урвать, хапнуть раньше других… М-да… А ведь придется «входить в гейм» без передышки. Впрочем, чего стонать? В конце концов, я – лучший гейм-тестер Москвы, не зря же меня прозвали Супер-бета. Американцы, когда нужно сделать что-то «через не могу», обычно говорят: «do or die», «сделай или умри». А мы, русские: «умри, но сделай». То есть у нас даже смерть не считается уважительной причиной. Ничего, как-нибудь справлюсь. Но начинать надо все же завтра. А сейчас хорошо бы пройтись, продышаться…»

Мысль о прогулке посетила Глеба неожиданно. Вообще-то он не был большим поклонником уличных променадов, предпочитая отдыхать на даче за городом или вообще за границей. Москва всегда казалась Погодину малоподходящим для прогулок, особенно в вечернее время, местом. Бесконечные сообщения об убийствах, ограблениях, нападениях на прохожих, массовых драках скинхедов с выходцами из южных республик имидж Москвы отнюдь не улучшали, а поскольку Глеб постоянно торчал в Сети и воленс-ноленс читал новости, у него к двадцати пяти годам сформировалось резко негативное отношение к родному городу. Здесь – только работа, а отдыхать лучше где-нибудь в другом месте. Но в данный момент организму просто требовалась встряска и проветривание.

Дом, в котором жил Глеб, старый, еще сталинской постройки, фасадом выходил на широкую улицу с бодрым названием «шоссе Энтузиастов». Сразу за ней начинался огромный Измайловский парк, местами больше напоминавший дремучий лес.

«Дело к ночи, на улице дождь. В такое время и в такую погоду гопота по хатам сидит, пивом заливается, а не по мокрому парку шастает», – решил Глеб и начал переодеваться, попутно поглядывая на себя в зеркало, занимавшее целый простенок в просторной прихожей.

Оттуда на него смотрел больше похожий на подростка, чем на взрослого мужчину, разменявшего четверть века, человек. Среднего роста, худощавый, белобрысый, с узким треугольным лицом, чуть вздернутым носом и большими голубыми глазами. Сам Глеб всегда казался себе похожим на этакого русского Джонни Деппа. Когда он сказал об этом все той же Милке Игнашевич, острая на язык девушка мгновенно окрестила его «Ваней Депповым» и, пока они встречались, порой беззлобно поддразнивала Глеба.