– Маневр на две мили к западу.

– Выполняю.

Судно пришло в движение.

Точек нанесения электромагнитных ударов по зонам субдукции и литоральным узлам напряжённости в кратере, рассчитанным в Ливерморской лаборатории геофизического воздействия, достаточно было трёх, но Колхаун решил действовать наверняка и наметил обойти весь кратер, облучая край магмового купола в шести местах. Сброс напряжённости геологических структур массива Таму в этом случае стопроцентно гарантировал векторное возбуждение столба магмы и внезапное извержение вулкана.

«Santa Claus» остановился.

– Пуск!

«Зевс» вонзил мощный электромагнитный импульс в дно кальдеры.

Ожили операторы…

Но лишь после шестого импульса стало ясно, что затея разработчиков операции в Лэнгли удалась: взломав застывшую верхнюю лавовую корку жерла вулкана, магма поднялась по извилистому штреку с двадцативосьмикилометровой глубины и, сопровождаемая тряской океанского дна и столбом пара, вырвалась из «китовой пасти» Таму.

Один батиком не успел вовремя сойти с пути выброса тучи пара, образованной соприкосновением расплавленной, нагретой до полутора тысяч градусов лавы с водой, и перестал показывать картинку дна, телекамеры второго усмотрели высверк лавы и огромное облако воздушных пузырей, устремившееся к поверхности океана.

– Заработала! – благоговейно сжал ладошки перед собой Яма, не особенно взволнованный последствиями явления.

– Уходим, – удовлетворённо откинулся на спинку стула Колхаун. – Капитан, маневр на две мили к северу!

Он знал больше, чем начальник смены, считавший пробуждение вулкана главным результатом действия «Зевса». Следствием этой манипуляции с подводным вулканом должно было стать изменение баланса сложившихся океанических течений. Массив Таму располагался между тремя течениями: Северо-Тихоокеанским, Курильским течением Ояо-Сио и течением Куро-Сио, омывающим Японские острова. В результате пробуждения вулкана волна цунами должна была смыть все береговые сооружения на островах Курильской гряды, которые в последние годы начала строить Россия, а последующее похолодание вод океана должно было отразиться на биоареале соседних морей, и Россия могла потерять огромные рыбные ресурсы, на которые она рассчитывала после введения санкций США и Евросоюза. Но этого Яма знать не мог.

Колхаун уступил ему место, вышел на палубу.

Темнело в этих широтах быстро, но всё же в бинокль отчётливо было видно, как в трёх-четырёх милях от корабля вода вскипела и в воздух вырвалось огромное облако белого пара.

Корабль начал разворачиваться к этому облаку носом.

Волна, образовавшаяся от взрывного испарения воды на глубине двух километров, на поверхности была невысокой, около метра, но вслед за ней над центром кальдеры вырос другой водяной бугор, вспучившийся от гидравлического удара лавы, и его высота была уже на порядок выше. Шкиперу «Santa Claus» пришлось проявить расторопность и мастерство, подставляя волне нос корабля, а потом удерживая его от разворота волнами поменьше.

И к берегам Камчатки, Курильских островов и Японии, помчалась волна цунами, спровоцированная человеком и направленная его злой волей, способная наделать немало бед. Об её зарождении мониторинговым службам государств акватории Тихого океана стало известно час спустя, несмотря на то, что геофизические системы безопасности доложили и локализовали землетрясение амплитудой в четыре балла в районе поднятия Шатского в момент его проявления.

Кольцо цунами к этому моменту преодолело уже более ста километров.

Заместитель командующего войск геофизической обороны России Черняк Иван Захарович собирался обедать, когда ему позвонил начальник Ситуационного центра Осипов:

– Товарищ полковник, интересные новости.

Черняк, раздумывающий, закурить ему сигарету или проявить силу воли и отказаться, недовольно буркнул:

– Интересные – это в каком смысле?

– В Тихом океане ни с того ни с сего возбудился подводный вулкан Таму.

– Что значит – ни с того ни с сего?

– Он молчал уже десятки миллионов лет, и по данным геофизической разведки мог молчать столько же. Проснулся внезапно, никаких предпосылок к этому не было.

– Хорошо, сейчас буду. – Черняк смял сигарету, бросил в урну и вышел из кабинета.

Ситуационный Центр ВГОР, официально именуемый Центром климатического мониторинга Российской метеослужбы, располагался в десяти километрах от Королёва, в сосновом лесу. Кроме основного здания, построенного в форме купола, где работали полсотни операторов, следящих за состоянием атмосферы и земной поверхности России и всего мира, на территории Центра разместились комплексы спутниковой связи, радиотехническая батарея «Тополь-К», одна из двух десятков станций, прикрывающих ионосферу над столицей, лаборатория, полигон, склад ГСМ, гараж и столовая, где питались все работники Центра и командование ВГОР.

Кабинеты командующего войсками и его замов располагались в двухэтажной пристройке к куполу Центра, и Черняку приходилось покидать здание, чтобы дойти до столовой, но он был этому даже рад, так как здания Центра стояли в лесу и прогулка по плиточным дорожкам в хорошую погоду улучшала настроение.

Однако, несмотря на ясное небо в этот день, прогуляться по территории комплекса не удалось.

В общем зале с его гигантскими стенными экранами заместителя командующего ВГОР ждали двое: начальник Центра Осипов, костистый, широкий в плечах, с тяжёлым сплюснутым лицом, и полковник Дзюба, начальник аналитического управления, интеллигентного вида, тихий, худенький, с шапкой вьющихся волос, в узких модных очках без оправы.

Главный ситуационный экран показывал оба полушария Земли с её континентами, морями и океанами, расчерченными координатной сеткой и траекториями спутников. Все данные, поступавшие от сети слежения за состоянием земной атмосферы и поверхности, компьютер сводил на эту карту, и по ней можно было судить обо всех происходящих в атмосфере планеты процессах. Но на общий экран почти никто не смотрел, у операторов были свои операционные мониторы, и каждый из них занимался своим участком контроля поверхности, не обращая внимания на соседей.

Руководители ВГОР подошли к столу начальника смены Макаровского, заменившего недавно ушедшего в стан экспертов вечно недовольного всем полковника Троицкого. Макаровский славился исключительной работоспособностью и наличием твёрдого собственного мнения по любому вопросу. При этом он был профессионалом до мозга костей в области физики атмосферы, и на его заключения можно было положиться как на судебный приговор.

– Смотрите, – сказал он, оглянувшись на подошедших мужчин, – западная часть Тихого океана, плато Шатского.

На голубом поле экрана, отображавшего контуры Камчатки и Курил, было видно красное колечко, медленно расширявшееся от точки возникновения, которая напоминала шевелящийся белый глаз насекомого.