тот был очень грустным. Не виной ли тому школа-пенсион, которую он упоминал? Винни никогда раньше не слышал про такие школы. Кристофер говорил что-то про школу, но у медвежонка сложилось впечатление, что это такое приятное место, где тебе читают всякие истории, а ты играешь с новыми игрушками и озорничаешь со своими друзьями. А вот школа-пенсион звучит совсем не радостно. Да и если судить по голосу Кристофера, то и само по себе это место далеко не весёлое. Винни не хотелось, чтобы его друг находился где-то, где нездорово и невесело.

В этот миг Кристофер вздохнул – пожалуй, слишком серьёзно для такого маленького мальчика.

– Винни, – мягко сказал он, глядя на луг. – Когда меня не будет рядом и я не смогу заниматься Ничем, ты будешь хотя бы иногда приходить сюда?

Винни насторожился.

– Только я? – спросил он. – А где же будешь ты?

– Я буду вот здесь, – ответил Кристофер. Подняв руку, он легонечко похлопал Винни по макушке – его Думалке.

Винни понял, что имел в виду Кристофер, и кивнул. Он всегда был в его Думалке. Там и положено быть лучшим друзьям.

– А что, если ты забудешь про меня? – спросил Винни. Эта мысль, ни с того ни с сего пришедшая ему в голову, сильно его расстроила. Он чувствовал себя так, будто у него закончился любимый мёд. Или будто он переел этого самого мёда.

Кристофер наклонился к медвежонку и положил руку ему на плечо.

– Я никогда тебя не забуду, Винни, – сказал он ласково. – Обещаю. Даже когда мне будет сто лет.

Винни нахмурился, силясь подсчитать, сколько же будет ему, когда Кристофер Робин станет таким старым. Морщинка на его лбу становилась всё глубже и глубже, пока наконец мишка не сдался – самому ему ни за что не сосчитать! – и не спросил у Кристофера.

– Девяносто девять, – улыбнулся ему друг.

Мальчик медленно поднялся. Следом встал и Винни. Солнце уже давным-давно село, и, как бы Кристоферу того ни хотелось, неизбежного было не избежать. Настало время покинуть Зачарованный лес.

Мама и папа чётко дали ему понять: пришла пора взрослеть. Но, окинув взглядом сказочное раздолье, которое подарило ему и добрых друзей, и чудесные приключения, Кристофер невольно задался вопросом: неужели, чтобы повзрослеть, обязательно прощаться с тем, что тебе так дорого...

* * *

Кристофер оттянул от шеи накрахмаленный белый воротничок. Казалось, тот хочет его задушить. Как и вся его новая школьная форма. Ужасный комплект из отутюженных брюк и колючего пиджака с огромными уродливыми кругляшками пуговиц ждал его на кровати, когда мальчик вернулся домой после прощальной прогулки по Зачарованному лесу. Рядом лежала записка, в которой говорилось о том, что Кристофер непременно должен примерить форму. А ещё там стоял пустой чемодан, на дне которого нашлась ещё одна записка. В ней было лишь одно слово: «Собрать».

В глубине души мальчик надеялся, что, если задержаться в Зачарованном лесу до позднего вечера, ему не придётся участвовать в решающем раунде по сбору чемоданов. Но его надеждам не суждено было сбыться. Кристофер пришёл домой, спешно поужинал, а потом его отправили спать со словами, что завтра им рано вставать и лучше бы ему к моменту отъезда успеть собрать вещи. Когда Кристофер Робин поднялся к себе, у него не было настроения паковать чемоданы – вместо этого он плюхнулся в кровать и зарылся носом в подушку. Проваливаясь в сон, он заметил на небе ярко мерцающую звезду и загадал желание, чтобы утром родители передумали насчёт отъезда и новой школы.

Но, к сожалению, этого не произошло. И проснулся он не от счастливых вестей о том, что школа отменяется, а от нетерпеливых криков мамы, чтобы он поторапливался. Мальчик слышал, как внизу родители носятся по дому, проверяя, ничего ли они не забыли и всё ли готово к отъезду. Ведь неизвестно, когда они снова сюда вернутся. На мистера Робина наваливалось всё больше и больше работы, а Кристофер отправляется в пансион, поэтому дом, вероятно, будет пустовать до следующего лета – и это при самом хорошем раскладе.

– Кристофер! Спускайся, сынок!

Кристофер вздрогнул, услышав голос отца. Тот редко разговаривал с сыном напрямую, чаще всего оставляя общение с ним на миссис Робин. Но когда родители сообщили мальчику о том, что он едет в пансион, Кристофер заметил перемены в отношении отца. Казалось, он стал воспринимать Кристофера как взрослого, а не как неразумного малыша (а малыши, по мнению мистера Робина, – это по части жён). По случаю он даже попробовал вовлечь Кристофера во взрослую беседу, рассказывая ему о работе и о том, что случилось в поезде по дороге за город. Тогда Кристофер подумал: не так уж и плохо, когда отец изредка обращает на тебя внимание.

Но, с другой стороны, это было странно и непривычно. Ведь, положа руку на сердце, рос он не избалованным: любовью отца – скорее наоборот, тот не замечал сына, и особенно сильно, когда они жили в загородном доме. Именно поэтому Кристофер впервые и отправился в Зачарованный лес. Когда на выходные отец оставался дома, мальчик чувствовал себя связанным по рукам и ногам, и ему пришлось найти себе место, куда можно было убежать, чтобы насладиться свободой – да и просто пошалить, не боясь расстроить отца.

– Кристофер! – Снова прозвучал голос отца, на этот раз уже более раздражённый.

Схватив с кровати чемодан, Кристофер в последний раз осмотрел комнату. Он тихонечко попрощался с игрушками на полках старого книжного шкафа и рисунками на стенах. Кивнул коллекции плюшевых зверушек на стульчике в углу комнаты. И, ненадолго задержав взгляд на медвежонке в красной футболке, он вышел и захлопнул за собой дверь.

Входная дверь была распахнута, у дома их уже ждала машина. Мама и папа стояли рядом. Между ними было всего несколько дюймов, однако, казалось, эти дюймы растянулись на сотни миль. Они смотрели в разные стороны: мистер Робин уткнулся в газету, а миссис Робин подняла глаза и наблюдала за пушистыми белыми облаками, плывущими по голубому небу. Но, заслышав шаги сына, они туг же перевели взгляды на него.

– Ты готов? – спросила миссис Робин, пока её муж убирал чемодан Кристофера в багажник.

Кристофер пожал плечами.

– Тогда в путь, – сказал мистер Робин, забираясь на заднее сиденье и подзывая жену и сына последовать его примеру. Заметив грусть на лице Кристофера, отец протянул руку и взъерошил