Промелькнувшее совсем рядом с лицом девушки лезвие кинжала прервало размышления о семье. Старик все-таки умудрился вынуть его из ножен. Схватив противника за запястье, Тони отвела острие от сердца. Но кровь гулко стучала у нее в ушах, и силы быстро таяли. Раздраженная своей беспомощностью, англичанка предприняла отчаянную попытку избежать стремительно приближающегося финала. Однако одна лишь твердость духа ей помочь не могла. Необходима была грубая физическая сила, без которой Тони не могла надеяться победить врага, озверевшего от желания убить ее.

Она чувствовала, что вот-вот упадет в обморок. Перед глазами у девушки все поплыло. Тем не менее, когда ее гаснущее сознание уловило голоса снаружи за дверью, Антония собрала остатки сил и сумела отбросить старика к дивану.

— Отец мой, отец! Открой и дай нам войти! — кричали по-гречески, но, естественно, Тони поняла смысл слов.

— Дедушка! — На этот раз фраза была произнесена по-английски, властным тоном, требующим немедленного повиновения. — Открой дверь!

Говоривший ждать, однако, не стал. Затрещало дерево, и дверь распахнулась. Оружие было вырвано из рук старика. Ни один из вновь прибывших не обратил ни малейшего внимания на Тони, которая, еле дыша, в изнеможении опустилась на ближайший стул.

— Слава богу, мы приехали вовремя! — Разразившись слезами, женщина средних лет обвила руками шею старика. — Мы не позволим тебе навлечь на себя беду!

Мисс Фриман резко вскинула голову. Гречанка волновалась лишь о своем отце. Ей было абсолютно наплевать на его несостоявшуюся жертву!

Вывернувшись из объятий дочери, пожилой мститель заворчал:

— Дарос, откуда ты здесь взялся? И почему ты вмешиваешься? — Его голос был высоким, а речь звучала отрывисто. Тони окончательно уверилась в том, что у этого человека не все в порядке с головой. Знают ли об этом родственники? Скорее всего, да.

— Мама вызвала меня сразу же, как только ей стало известно о твоих намерениях, — ровным тоном пояснил внук. — Я тотчас приехал. Ни она, ни я не подозревали, насколько ты близок к своей цели, до тех пор пока мы не встретили Луиса. Он сообщил, что машина, припаркованная у твоего дома, может принадлежать девушке, которую ты собираешься убить.

— Луис? — Старик, похоже, был сбит с толку.

— Он знал, что ты нашел сестру, — продолжал молодой человек. — Прошел слух о твоих планах мести, поэтому он незамедлительно связался с мамой.

— Луис, мой верный друг!

— Он беспокоился о тебе. Как и мы, он хотел уберечь тебя от неприятностей. — Голос мужчины, сильный и резкий, звучал одновременно и терпеливо, и строго. Внук говорил с пожилым дедом так, словно тот капризный ребенок. — Мама уже сказала, что мы не позволим тебе подвергать себя опасности судебного преследования. Тетя София погибла в результате несчастного случая. Ты должен забыть о мести…

Он говорил на греческом. Все эти люди, осознала англичанка, даже не предполагали, что она может понимать их родной язык.

— Ты не имела права вызывать Дароса! — Пожилой фанатик явно не придал особого значения словам внука, так как добавил дрожащим голосом: — Я должен убить девушку. Ее брат погубил мою сестру. Кровь прольется!

— Ее гибель была случайностью, а не убийством. — Дарос по-прежнему говорил тем же спокойным тоном с той же терпеливой интонацией. — Тетя София вышла на дорогу. У молодого человека не было возможности заметить ее вовремя.

Услышав последнее, девушка подняла голову и стала рассматривать смуглые черты мужчины. Сдержанность и достоинство, написанные на его лице, несомненно, были английскими. А вот чрезмерная худоба, жесткие черты лица, будто вырезанные из камня и указывавшие на врожденные непреклонность и высокомерие, выдавали его греческие корни. Его отец был англичанином, заключила миссис Фриман. Девушку продолжали игнорировать, и, откинувшись на стуле, она тихо наблюдала за развернувшимся перед ней невообразимым спектаклем. Дарос засунул кинжал обратно в ножны, но не выпускал его из рук.

— Меня не интересуют детали этого несчастного случая, как ты его называешь, — произнес старик. — Мое сердце подсказывает, что я должен убить девушку. — Его глаза горели, словно раскаленные угли. Одержимость пожилого грека граничила с безумием.

— Ты понимаешь, что попадешь в тюрьму? — строго спросил мужчина.

— Нет! О, Дарос, не говори так! — воскликнула его мать. — Именно поэтому мы здесь — чтобы уберечь отца от неприятностей с полицией.

Не обращая внимания на дочь, пожилой грек пожал плечами и заявил, что приговор не будет суровым: пара месяцев максимум.

— Не неси чепухи! — Терпение и мягкость испарились из ставшего теперь резким голоса внука. — В цивилизованном обществе подобные расправы нельзя допускать. Приговоры становятся все более серьезными. Ты можешь умереть за решеткой.

— Тебе не запугать меня. Убийство во имя мести не карается так сурово, как обыкновенное преступление. — Впервые с момента появления родственников фанатик посмотрел на свою жертву. — Я убью ее. Я поклялся сделать это, и я выполню свое обещание.

Она задрожала. Старик был просто дикарем. Взгляд девушки переместился на его внука. Никакого сходства, кроме высокого роста. У пожилого грека была внешность типичного крестьянина. Он сам упоминал, что жил в отдаленном поселке, где, очевидно, обычай кровной мести еще не утратил силы. Дарос, напротив, казался разносторонне образованным и культурным человеком. Его мать также сильно отличалась от своего отца. Видимо, ей посчастливилось вырваться из родного поселка и выйти замуж за англичанина. Взгляд молодого грека был прикован к Тони, и она посмотрела ему прямо в глаза. Он тоже мог быть безжалостным, решила девушка. Ему явно было наплевать на ужасы, через которые она прошла. Как и мать, Дароса волновал только старик и необходимость уберечь его от тюрьмы. Мисс Фриман наконец проговорила ехидным тоном:

— Огромное спасибо, что спасли меня от этого сумасшедшего!

Пара прямых черных бровей надменно взметнулась вверх. Дарос холодно и оценивающе оглядел ее.

— Может, вы хотите уйти? — бесстрастно спросил он. — Вы вольны удалиться. У вас есть полная свобода поступить так, как только у вас появится желание.

У девушки перехватило дыхание. Ни одного извинения, ни единого сочувственного слова по поводу нападения, которое ей пришлось пережить. Ну и мерзкая семейка!

— Спасибо, — парировала она. — Ничто не доставит мне большего удовольствия, чем возможность выйти на свежий воздух! — Однако, начав вставать, Тони тотчас снова опустилась на стул, ощутив невероятную слабость.

Дароса и его мать явно удивило поведение англичанки, но никто из них не поинтересовался, почему она вдруг передумала уходить.

— Я собираюсь убить ее! — закричал старик, свирепо глядя на внука. — Мне не будет покоя, пока я не исполню свой долг!

— Отец, нельзя этого делать, — взволнованно проговорила гречанка. — Успокойся и постарайся быть разумным. Дарос уже объяснил, дорогой, что смерть твоей сестры не имеет никакого отношения к убийству.