С небес на землю меня спустили самым беспардонным образом. Из рая — прямо в опостылевший офис, к компьютеру и кофемашине.

— Варя! Некогда стоять мечтать. Кофе!

Это кошмар. Кошмар по имени Виктор Сергеевич. Знакомить я вас с ним не стану — у него всё равно не будет на вас времени. Он вечно занят. Он влетел в кабинет ураганом, и я скоренько оттуда вылетела. Чтобы не возникало лишних вопросов. Едва придя в себя от неожиданности, запустила кофемашину.

Она ещё работала, а он уже высунулся из кабинета.

— Варя, какого чёрта? Почему так долго?

— Извините, Виктор Сергеевич, уже почти готово.

— А вещи из химчистки забрала?

— Еще вчера, Виктор Сергеевич. Они в шкафу. Отдать водителю?

— Сначала кофе! — и скрылся в кабинете опять.

Я за ним не успеваю. Я очень стараюсь, правда. Он не жаловался на меня и не грозился уволить. Но всё равно у него бешеный ритм. Говорят, после тридцати мужчины становятся степеннее и спокойнее. Про кого угодно это говорите, но только не про Виктора Сергеевича! Конечно, он уже давно не мальчик, но сил и энергии в нём хоть отбавляй.

Жаль только, что он не понимает, что далеко не все люди в мире устроены так же, как он. Некоторым надо отдыхать. Или задумываться перед тем как что-то сделать. У них нет в голове скоростного процессора.

Кофе приготовился, а я всё присматривала место, куда поставить контейнер с пирожными. Подальше от компьютера и прочей техники, чтобы контейнер не нагревался. И чтобы не на виду, а то мало ли. Но в этот момент хрюкнул селектор:

— Варвара, быстрее! Мне же работать надо.

Работать надо. Конечно. Кофейный маньяк. Я отнесла ему дымящуюся чашку. Он уже целиком ушёл в работу и даже не посмотрел в мою сторону. Впрочем, как и всегда. Но ничего. Сегодня лучший день в моей жизни. Никакие поручения Виктора Сергеевича его не испортят.

Я вернулась в приёмную. Виктор Сергеевич обычно не приходил так рано. Но что ж, всё бывает, и палка раз в год стреляет. Ничего. Тряпки из химчистки — не проблема. Кофе — тоже.

— Варя! — снова разорвал тишину селектор. — Документы из бухгалтерии на подпись где? Они уже с утра вот на этом столе лежать должны! — Прямо вижу, как рукой по своему столу хлопает.

— Будет сделано, Виктор Сергеевич.

Чёрт бы тебя побрал, Виктор Сергеевич! Пил бы ты спокойно свой кофе, Виктор Сергеевич!

Это, конечно, про себя. Это всё не вслух.

Рабочий день всегда начинается с того, что боссу нужны какие-то документы. Я прошла через пустующий офис, вышла в коридор и двинулась в сторону бухгалтерии. Только бы не оказалось, что именно сегодня главбух решила застрять в пробке или поспать подольше. А то будет, как обычно: косяк её, а выслушивать ругань в её адрес — мне.

До бухгалтерии — десять метров по коридору. И пока я их преодолевала, меня грызла какая-то смутная, туманная мысль. А когда я постучала в кабинет и услышала: «Да-да!» — мысль оформилась, и меня, без всякого преувеличения, прошиб холодный пот.

Пирожные для Саши! Я же оставила контейнер прямо возле кофемашины, на виду. И ушла. А вдруг кто-нибудь зайдёт к Виктору Сергеевичу, пока меня нет?

Трясущимися руками сграбастала папки у главбуха. Даже не помню, как попрощалась. Она ещё что-то пыталась сказать, но я не слушала. Вышла из кабинета и пошла обратно. Хотя нет, не пошла — побежала. Полетела. Споткнулась пару раз.

Через офис я пронеслась, не глядя по сторонам. Ворвалась в приёмную. И застыла на пороге.

Не знаю, какой чёрт вынес Виктора Сергеевича из кабинета. Я же только на минуту вышла. Может, на две.

— Ты опять все перепутала, Варя. Пирожные у нас по пятницам, а сегодня среда, — буркнул с набитым ртом Виктор Сергеевич. — Но эти гораздо лучше. Всегда покупай теперь в этой кондитерской.

В руке он держал последнее пирожное. Точнее, то, что от него осталось. Держал осторожно, двумя пальцами, чтобы не перемазаться. В другой — чашку кофе, которая всё ещё дымилась. Ну как он успел? И правда, двух минут же не прошло!

— Документы? Давай сюда.

Он легко забрал папки из моих обезволенных рук и скрылся за дверью кабинета. С кофе и документами. Опустевший контейнер валялся на столе. Я прошла к рабочему месту и упала в кресло. Даже не знаю, как выразить всю ту тяжесть, что на меня обрушилась.

Значит, и поездка на край города, и таинственная женщина с жутким взглядом, и все планы на вечер — всё зря. Ничего не будет. Сказка закончилась, даже не начавшись.

Но главное, у меня теперь в наличии босс, съевший приворотные пирожные, - одна штука.

Ведьма предупреждала, что в чужие руки заговоренное лакомство попасть не должно. А вот что будет, если попадет, - о том не сказала.

Ой что же теперь будет?

Я не раз слышала, как говорят: день прошел как в тумане. А теперь точно знаю, как это бывает.

Всё буквально валилось из рук, а пальцы предательски подрагивали.

Я заполняла для Виктора Сергеевича договор и поставила не ту дату.

Я отправила письмо не тому адресату. Счастье ещё, что спохватилась всего через несколько минут и отправила уже тому. Но не тот его всё равно получил. Вот удивился. Хорошо хоть никаких страшных тайн там не было.

А один документ я, кажется, и вовсе потеряла. Но это не точно. Завтра еще поищу, вдруг найдется! И тогда все наладится… Так что Виктору Сергеевичу о потере пока сообщеть, наверное, не стоит.

Стоило мне об этом подумать, и белая фарфоровая чашечка – его любимая, между прочим, выскользнула из моих рук и разбилась, расплескав кофе на ковер.

Помните, я сказала, что Виктор Сергеевич ни разу не пытался меня уволить? Кажется, сглазила. Сегодня это явно случится.

Я внимательно наблюдала за шефом. Кто знает, как подействуют на него эти несчастные пирожные!

И они, кажется, действовали. Он был не такой как всегда. Посматривал на меня косо, но не подгонял, не отдавал приказ за приказом. Это молчание настораживало даже сильнее, чем если бы он просто был на взводе, как обычно.

К обеду странные взгляды, которые он на меня бросал, стал меня откровенно пугать.

К вечеру я и вовсе чуть ли не в обморок падала.

Я ждала геноцида, судного дня, апокалипсиса, громов и молний. А их всё не было и не было. Это становилось невыносимым.

Рабочий день близился к концу. Я надеялась, что отмучаюсь кое-как, ведь мне ещё надо было доползти до дома и успеть привести себя в порядок перед приходом Саши. Последний час тянулся особенно долго. В этой тишине внезапный визг селектора показался таким оглушительным,  что я вздрогнула.