Наконец она подошла к ветке. Кот не двинулся с места, однако пристально следил за девочкой.

Внезапно она вскрикнула от удивления и радости. Здесь, за кустами снежноягодника, под укрытием дубовой ветви росли цветы, каких Мэри еще никогда не видела.

Листья, собранные в тугие розетки, были удивительного сине-зеленого цвета, пятнистые, словно жабья кожица, а над ними на тоненьком стебле покачивались гроздья изящных фиолетовых колокольчиков. Лепестки изнутри отливали серебром, а пестики торчали наружу, словно длинные золотистые язычки.

Мэри опустилась на колени, чтобы получше разглядеть дивные растения, а рядом, помахивая хвостом и не сводя с нее зеленых-презеленых глаз, уселся маленький черный кот.

Маленький черный кот сопровождал Мэри и на обратном пути. В руке она несла удивительный фиолетовый цветок, который сорвала в лесу.

Мэри вошла в дом с черного хода. Дверь в пристройку была заперта – наверное, миссис Бэнкс и Нэнси вернулись в деревню. В судомойне сидел на ящике садовник Зеведей, зажав коленями старую кадку. В кадке исходило паром какое-то густое варево, а садовник яростно перемешивал его палкой. Он так и не снял свою ужасную шляпу.

Сейчас он наблюдал за Мэри из-под полей этой шляпы. Вспомнив о сломанной хризантеме, девочка не без опаски приблизилась и протянула ему фиолетовый цветок:

– Не знаете, что это? Я нашла его в лесу. Никогда раньше такого не видела.

Ясные глаза садовника изучающе смотрели на Мэри. Кажется, он совершенно не сердился из-за сломанной хризантемы.

– Как же, знаю, – хмыкнул Зеведей. – В лесу растет. Хотя я не видел таких много лет. Где ты его нашла?

– Рядом с тропинкой. На самом деле его нашел кот.

– Кот? – переспросил Зеведей.

Маленький черный кот, одарив садовника надменным взглядом, принялся умывать мордочку.

– А как его зовут? – спросила Мэри.

– Кота? Или цветок?

– Обоих.

Старый Зеведей вернулся к своей кадке.

– Этот кот не часто сюда заглядывает, – сказал садовник. – И вообще не здешний, просто однажды пришел из леса. Я зову его Тиб.

– Тиб, – повторила Мэри, пробуя слово на вкус.

На мгновение кот перестал умываться, бросил на Мэри быстрый взгляд и вновь принялся тереть лапой ухо.

– Их двое, черный и серый, одного роста, с одинаковыми глазами, похожие как две капли воды. Я зову их Тиб и Гиб.

– Серого я не видела.

– Серый чаще бывает в деревне, – кивнул Зеведей. – Котам только дай поселиться в хорошем доме, потом их оттуда не выгонишь. На той неделе я видел, как эти двое сидят на ограде у дома викария, точно две сипухи.

– Точно – кто?

– Совы такие. Совы-полуночницы. Думаю, эти коты – близнецы. Тиб и Гиб.

Мэри посмотрела на Тиба. Кот закончил умываться и сидел ровно, глядя прямо на нее. Глаза казались еще зеленее, чем прежде.

– Я хочу, чтобы он со мной остался! – воскликнула Мэри. – Тиб, ты останешься со мной? Викарий же не будет против? Может, если я попрошу…

– Коты всегда сами по себе, – ответил Зеведей. – Приходят и уходят когда захотят. Серый пригрелся на кухне у викария, а этот черненький часто шастает в нашем саду. Может быть, и останется, раз уж нашел себе компанию.

– А как же Конфуций? Мисс Маршбанкс говорит, он не любит котов.

Зеведей хрипло хохотнул, словно ветерок прошелся по кронам дальнего леса.

– Ни одна собака не может посмотреть в глаза коту, а этот Тиб, сдается мне, может смотреть хоть на короля.

– Если он останется, завтра мы вместе поищем Гиба, – сказала Мэри. – Чем не занятие? Кажется, Тиб мастер находить всякие диковины. Вы сказали, что знаете, как называется этот цветок?

Зеведей ткнул в варево палкой, затем снова хмыкнул:

– Надо же! Первый раз в лесу, и сразу нашла его. Помню, мой папаша рассказывал, как деревенские в поисках цветка забирались в самую чащу. Давно это было, когда аптекари и доктора не попадались на каждом углу и простые люди лечились травами. – Садовник прищурился, разглядывая цветок. – Да, очень редкий, такой попробуй найди. Говорят, растет он только в одном месте, а цветет и вовсе раз в семь лет.

Мэри удивленно уставилась на садовника:

– Раз в семь лет?

– Говорю же, редкость так редкость.

– А как им лечились?

Старый Зеведей покачал головой, помешивая варево в кадке.

– Настой или порошки – не знаю, но говорят, в нем колдовская сила.

– Колдовская?

– Это все деревенские байки, – сказал садовник. – Небось в книжках цветок твой зовут иначе. Длиннющее название, да все не по-нашему. А цветет он и впрямь раз в семь лет, да еще осенью, когда другие растения отмирают. Вот люди и почитают его колдовским цветком. А еще говорят, в стародавние времена ведьмы собирали его в Черных горах и там, где раньше стоял древний город, а теперь все покрыто водой.

В чистенькой судомойне, где на полках стояли яркие коробки мыльного порошка и сушились алюминиевые кастрюли, а на свежевымытом полу лежал квадрат солнечного света из окна, слова садовника прозвучали странно.

Мэри смотрела на колокольчики на тонком стебельке. Сквозняк от двери шевелил их, и золотые пестики колыхались в серебряных чашечках.

– Волшебный цветок… – Она осторожно дотронулась до пестика. – Смотрите, Зеведей, золото остается на пальце… Так как он называется?

– Я же сказал, не знаю, как по-книжному, да и не собирают его больше, а в моем детстве звали по-разному: драконий язык, ведьмин колокольчик, Тибов корень.

– Тибов корень! – воскликнула Мэри. – Так зовут кота! Он нашел цветок для меня!

Зеведей снова хмыкнул.

– Выходит, и впрямь ведьмин кот, – благодушно согласился садовник. – Да и похож на ведьминого. Поэтому я и назвал его Тиб. А на самом деле его небось зовут Черныш или Уголек.

– Нет, его зовут Тиб, – сказала Мэри твердо. – И он совершенно точно ведьмин кот. Ведь он нашел для меня волшебный цветок – Тибов корень.

– У цветка есть еще одно имя, – сказал Зеведей. – Я называю его ночелёт.

– Как?

Но садовник не ответил, а когда она переспросила, вновь принялся яростно мешать палкой в кадке.

– А что у вас в кадке, Зеведей? – поинтересовалась Мэри.

– Отруби для кур, – буркнул садовник. – Гадкие, безмозглые тупицы. Ненавижу кур.

И, подхватив тяжелую кадку, вышел из судомойни.