— Корона Франции — не такая уж и малая плата за риск, — усмехнулся Сезар.

Конде, что спал и видел себя королём, только хмыкнул.

— А я влез в это дело только из любви к Гастону, — растерялся Суассон. — Но если кардинал всё знает…

— Довольно, господа! — вмешалась герцогиня де Шеврёз. — Я думаю, мы должны поторопиться, и привести свой план в исполнение быстрее, чем планировали. Я сегодня же встречусь с Шале[18], и потребую у него исполнить свою клятву и, наконец, покончить с Ришелье.

— А он не отступиться? — тревожно спросил Конде.

— Если любят, то не отступают, принц, — улыбнулась герцогиня. — А граф влюблён в меня, и сделает всё, что я ему прикажу. В Лувре достаточно и укромных углов, где можно совершить убийство, и запутанных переходов, которые помогут скрыться, после того, как дело будет сделано.

— А король? — Конде был полон решимости выяснить всё до конца.

— Избавившись от слуги, избавимся и от господина, — ответила Шевретта. — Монастырей во Франции более чем достаточно.

— Да я не о том, — поморщился принц. — Затевать убийство министра под носом у Людовика, по меньшей мере, глупо. И небезопасно.

— Я думаю, проще всего застать Ришелье врасплох во Флери, его летней резиденции, — задумчиво проговорил Гастон. — Во-первых, Флери находиться всего в нескольких лье от Фонтенбло. Во-вторых, если кардинал что-то и подозревает, то в собственном доме он наверняка не будет ожидать нападения. К тому же, это удобно, так как замок находиться возле леса, и, если мы навестим Его Преосвященство под видом охотников, то кардинал будет вынужден оказать гостеприимство принцам крови.

— Продолжайте, — с интересом кивнула герцогиня.

Видно было, что Гастон уже давно продумал детали предстоящего убийства, так как, без малейшей запинки, он продолжил знакомить со своим планом остальных заговорщиков.

— Оказавшись в замке, мы выберем удобный момент, и спровоцируем ссору…например, за ужином, который Ришелье будет вынужден дать в нашу честь. В пылу ссоры господин де Шале и несколько моих офицеров выхватят шпаги, бросятся друг на друга, и, я ручаюсь, господин кардинал тут же кинется разнимать драчунов…

— А граф «случайно» проткнёт его шпагой! — радостно вскрикнула Мари и захлопала в ладоши. — Браво, Ваше Высочество, Вы — прирождённый заговорщик.

Гастон удовлетворённо улыбнулся. Но не всем собравшимся его план пришёлся по вкусу.

— Вы сошли с ума, господа! — недовольно пожал плечами Великий Приор. — Зачем создавать себе лишние трудности, если достаточно устроить засаду, и заколоть кардинала как кабана на охоте?

Но остальные заговорщики с ним не согласились. План герцога Анжуйского им пришёлся по вкусу ещё и потому, что снимал с них ответственность за убийство Ришелье, которое можно будет легко представить как несчастный случай.

— Итак, — удовлетворённо заметил Конде, — 26 мая 1626 года умрёт Ришелье… In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti[19].

— Amen![20] — весело отозвались его товарищи.

Анри де Талейран, граф де Шале, о котором несколько раз упомянул герцог Анжуйский, был красивым молодым человеком лет двадцати шести. Его мать, Франсуаза де Монлюк, обожала сына, и мечтала видеть его маршалом Франции. Понимая, что в провинции таких высот достичь не удастся, она выпроводила молодого человека ко двору, купив ему звание хранителя гардероба Его Величества Людовика XIII. За два года проведённые в Париже, остроумный и злоязычный граф умудрился нажить себе множество врагов, включая самого короля Франции. Да-да, Людовик был совсем не в восторге от колючих острот, которые отпускал в его адрес господин де Шале. Зато они пришлись по вкусу герцогине де Шеврёз. Обратив внимание на шутки, красавица Мари, в конце концов, заметила и самого шутника. Граф был на седьмом небе от счастья, ещё не догадываясь, как зло подшутила над ним судьба.

В то время, красавица герцогиня готовилась осчастливить мужа рождением ребёнка, поэтому, смотрела на господина де Шале отнюдь не влюблёнными глазами. Но в её умной и коварной головке уже созрел план избавления Франции от её первого министра — кардинала Ришелье. Для осуществления этих грандиозных замыслов требовалось совсем немного — союзники и надёжный исполнитель. И, если, в союзниках недостатка не было, так как первый министр Франции уже успел обзавестись множеством врагов, то желающих взять на себя роль Божественного правосудия почему-то не находилось. Конечно, такое недоразумение не могло остановить деятельную натуру герцогини, и она решила подобрать палача из числа своих воздыхателей. Граф де Шале, который к тому времени, уже успел прославиться победами в нескольких поединках, показался ей наиболее подходящей кандидатурой.

Вскоре, граф совершенно потерял голову от томного взгляда красавицы Мари. И герцогиня, желая закрепить эффект, придумала ввести его в узкий круг заговорщиков, куда помимо герцога Анжуйского, Вандомов, Конде, Суассона и д’Орнано входила ещё и Анна Австрийская[22]. Оказавшись в таком блестящем обществе, молодой человек совсем растерялся. Герцог Анжуйский называл его своим другом, Вандомы расточали комплименты, королева провозгласила его спасителем Франции, а сама Мари де Шеврёз, которая к тому времени, уже благополучно родила, смотрела на него влюблёнными глазами… Так что от вожделенного счастья графа отдалял всего лишь человек в красной сутане. Разумеется, де Шале тут же согласился избавиться от досадного препятствия.

Но сказать — куда легче, чем сделать, и своей отвагой господин де Шале мог поспорить с самим Ахиллесом[23], но, увы, только в присутствии герцогини. Стоило Шевретте отпустить от себя влюблённого рыцаря, как тот тут же начинал колебаться.