Он словно припозднился в главном –

Родился в беспокойный век.

В установленье стародавнем

Судьбину видел, но разбег

Те побужденья набирали,

Чтоб Русь крепить по вертикали,

Иначе может князя власть

С подгнившей лествицы26 упасть.

Теперь, собравшись в Переславле,

Руси встревоженная знать

Ждёт как сейчас вопрос поставлен,

И прошлым сборищам под стать27

Не обратится ль толчеёю

И потасовкою большою.

Под недоверие окрест

Переяславский начат съезд.

И в этот раз ненужной сечи,

Смогли счастливо избежать,

Спасая жизни человечьи,

Воды рудой28 не тронуть гладь.

Андрей не стребовал размены,

На все Даниловы уделы,

Хоть отступать и не привык,

Привез для Юрия ярлык29.

Никто не знал, что только год

Всех отделяет от невзгод.

Вызов

День шел за днём. Часы покоя

Сменялись временем труда.

Данилычи притихли строя,

Да пировали иногда.

Но вот в Москву молва примчалась,

Угас Андрей30, не видя старость,

На стол владимирский решил

Воссесть сородич — Михаил.

В уделах тихо возроптали.

Покуда тризна в Городце,

Всплакнув для вида в ритуале,

Бояре в вечной хитрице,

Считая, что в подлунном мире,

Чем ближе князь, мошна тем шире,

Ища заступника, теперь

С столицы выехали в Тверь.

Акинф из них старшой боярин31.

Немолод, злобен и спесив,

Серебролюбен и коварен,

Других приятелей сманив,

Решил, что Тверь ярлык получит,

И перед ним тот самый случай,

Когда, хоть возрастом и стар,

Проби́л час получать хабар.

Тому б и быть так, но похоже,

Судьбу рисуя, Небеса

Решили, что для русской дрожи

Уходит время. Начался

Этап глубоких изменений,

Когда за холодом весенний

Идёт разгон: на власть решась,

Оспорил стол Московский князь!

Откуда у Москвы есть право,

Если же лествицы канон,

Диктует прямо, безвозбранно,

Что стол за Тверью, и лишён

Другой надежды, бед не клича,

Древнейший нарушать обычай?

Имел возможность Даниил,

Но, к сожаленью, не дожил.

Отцовских Юрий прав запросит!

Пусть хан решит кому отдать

Ярлык, и пусть почи́ет в бозе

Закон отживший. Вдругорядь

Свои изобретут догматы –

Обноски хворями чреваты.

Знать устарели, не нужны

Умы днепровской старины32.

Нет толка в замысле без дела,

И вот решенью в аккурат,

Волненья растравив умело,

По всей Руси гонцы летят!

К одним с добром, к другим построже.

Орды подкуплены вельможи

Мешками с русским серебром,

Чтоб Юрью помогли тайком.

Все города Руси вскипели33!

Одни за Тверь, кто за Москву,

И в каждом значимом уделе

Различно приняли молву.

Одни хотели, как в гробнице,

За лествицей трясясь укрыться.

Другие жаждали взамен

Для русских княжеств перемен.

Князья, как требовал Раздрай,

На суд отправились в Сарай.

Акинфово побоище

В Орду Михайло едет первым,

Боярам передав наказ,

Чтоб Юрья путь в Сарай был прерван,

Напасть тайком, чтобы увяз,

Надежно скованный борьбою

С засадами под Костромою.

Но угадав беды эскиз,

Вперёд отправлен брат Борис.

После спокойного этапа

Бесчестья сшибки начались,

Бесславно, грубо, криволапо

Пленён доверчивый Борис.

Дружину перебили люто,

В Тверь пленника свезя, покуда

Сам Юрий, словно невзначай,

Другим путём ушёл в Сарай34.

1

Иван, оставшись за старшого,

Любимым делом занят был -

Отвлекшись съездом ненамного,

Вернулся снова к тем, кто мил:

К мехам усохлым, что нежданно

Увёз старшой подручным хана.

К амбрам, что должны питать

Москвы родной и чернь, и знать.

В такой серьёзной суматохе,

Всё просчитав, устав вконец,

Уверился — дела неплохи,

Но тут к нему влетел гонец.

Пока князья на суд отбы́ли,

Тверские по подмёрзшей пыли

Не останавливаясь шли,

Переяславской взять земли.

Полков не счесть. Земля остыла.

Акинф ведёт, забывши стыд,

Чтоб град забрать под Михаила,

Пока в Москве юнец сидит35.

Но возраст смётке не помеха.

Дружине клич — всем быть в доспехах,

Ближайшим воям ехать враз,

Остатним ратям ждать приказ.

2

Чуть свет Иван в Переяславле.

К Москве с доверьем местный люд,

Сряжают город к страшной травле,

Не подготовишься — сомнут.

Усилить брёвнами ворота,

Как план защиты проработан

Проверить, ведь любую пядь

К осаде нужно укреплять.

Под молодым снежком игривым

В застывший Клещина простор

Ручьёв замёрзшие извивы

Вцепились, только до сих пор

Не устоялся лёд надёжный.

Иван подумал осторожно:

«Сюда бы немца — дурака,

Что прежде дед макнул слегка…».