Поначалу, обнаружив указатель с надписью «Солярий», он двинулся в этом направлении, но это оказалось всего лишь помещение, где можно было загорать при искусственном солнечном свете. Простояв там в растерянности пару минут, Дорник вернулся в главный вестибюль «Люксора» и осведомился у портье:

— Где бы я мог купить билет на экскурсию по планете?

— Прямо здесь.

— Когда она начинается?

— К сожалению, сегодняшнюю вы уже пропустили. Следующая — завтра. Вы можете приобрести билет сейчас, и вам будет забронировано место.

Но завтрашний день не устраивал Гааля — завтра он должен быть в Университете.

— А у вас нет обзорной башни или чего-нибудь в этом роде — под открытым небом?

— Конечно, есть. Если хотите — можете купить билет. Подождите минутку — я только проверю, не идет ли дождь. — Он нажал кнопку у своего локтя и прочел текст, возникший на матовом экране. Дорник читал вместе с ним.

— Погода ясная. Вообще-то сейчас довольно сухое время года, — сообщил портье и доверительно добавил. — Сам я не очень люблю выбираться наружу. Последний раз я там был года три назад. Вполне достаточно взглянуть на это один раз — потом уже ничего нового там не увидишь. Вот ваш билет. Специальный лифт позади вас — там есть надпись: «На башню».

Лифт был новой конструкции и приводился в действие антигравитационным устройством. Гааль вошел внутрь, и за ним последовали остальные пассажиры. Оператор нажал кнопку. На мгновение Дорник завис в воздухе, но потом снова стал обретать вес, по мере того, как лифт набирал скорость. Затем началось торможение, и его ноги вновь оторвались от пола. Он невольно ойкнул. Оператор крикнул ему:

— Суньте ноги под перекладину! Вы что, читать не умеете?

Остальные пассажиры уже давно это проделали. Улыбаясь, они наблюдали, как Гааль тщетно пытается сползти вниз по стене. Их ноги были прижаты хромированными перекладинами, расположенными у пола параллельно друг другу на расстоянии около двух футов. Он заметил эти приспособления, еще входя в лифт, но не понял, для чего они предназначены.

Но тут чья-то рука стащила его вниз. Гааль промычал благодарность, и тут лифт остановился. Они вышли на открытую площадку, залитую ослепительным солнечным светом. Человек, который помог Гаалю, оказался позади него.

— Здесь мест хватает, — любезно сообщил он.

Гааль захлопнул рот, который было раскрыл от изумления.

— Да, вы правы, — он автоматически направился к креслам, но тут же остановился.

— Если вы нс возражаете, я лучше подойду к перилам. Хочется посмотреть на все это.

Человек добродушно махнул рукой, и Дорник подошел к перилам и остановился, упиваясь раскинувшейся перед ним панорамой.

Земли нигде не было видно — она была скрыта сложнейшими рукотворными конструкциями. Горизонта тоже не наблюдалось — на фоне неба всюду возвышались металлические постройки, сливавшиеся вдали в однообразную серую массу. Гааль догадался, что ту же картину можно было увидеть в любой точке планеты. Планета-город застыла, и лишь несколько прогулочных яхт лениво плыли по небу, но молодой человек знал, что миллиарды людей находились в постоянном движении под металлической скорлупой этого мира.

Зелени тоже не было. Не видно было ни растительности, ни почвы, ни каких-либо живых существ, кроме людей. Гааль знал, что где-то на планете находится дворец Императора и сад, разбитый более чем на сотне квадратных миль первозданной земли, утопающий в зелени деревьев и буйстве красок цветов на многочисленных клумбах, — маленький островок живой природы в безбрежном океане стали — но с того места, где он стоял, этого оазиса не было видно. Он мог находиться за тысячи миль отсюда — но где именно — Гааль не знал.

Но он надеялся, что через некоторое время сможет увидеть его во время экскурсии.

Гааль Дорник глубоко вздохнул, осознавая, наконец, что он находится на Транторе, в центре Галактики и человеческой цивилизации. Он не видел ее слабых сторон. Не видел то и дело прибывающих кораблей с продовольствием; не сознавал, что жизнь сорока миллиардов обитателей Трантора зависела от тоненькой, но жизненно важной ниточки, соединявшей столицу с остальной Галактикой. Он думал лишь о величайшем подвиге Человека, окончательно и даже с некоторым пренебрежением покорившего Вселенную.

Продолжая рассеянно глядеть куда-то вдаль, он отошел от барьера. Спутник по лифту жестом указал на кресло по соседству, и Гааль сел.

Мужчина улыбнулся:

— Меня зовут Джиррил. Вы впервые на Транторе?

— Да, мистер Джиррил.

— Я так и понял. Кстати, Джиррил — это не фамилия, а имя. Да, Трантор поражает воображение людей с поэтическим складом ума; хотя сами транторцы редко поднимаются сюда — это зрелища действует им на нервы.

— Действует на нервы?! Кстати, мое имя — Гааль. Но это же великолепное зрелище!

— Это все из-за субъективности восприятия. Если человек родился, вырос и работает в тесных комнатах и узких коридорах, то выход сюда, на открытое пространство, когда над головой — одно бездонное небо, — может привести к серьезному нервному потрясению. Правда, с пяти лет сюда начинают поднимать детей — по разу в год. Хотя я сомневаюсь, что в этом есть смысл — первые несколько раз ребятишки просто впадают в истерику. Следовало бы поднимать их сюда с грудного возраста, и не реже раза в неделю.

— Действительно, в этом, наверное, нет особого смысла. Даже если они никогда не выйдут наверх — они будут счастливы там, внизу, — ведь это они управляют Империей. Кстати, вы не знаете, на какой высоте мы находимся? Наверное, где-то около полумили? — Гааль спохватился, не звучит ли его вопрос слишком наивно.

Джиррил мягко усмехнулся:

— Нет, всего пятьсот футов.

— Как?! Мы ведь поднимались на лифте около…

— Совершенно верно. Только больше половины времени занял подъем к поверхности земли. Город на Транторе уходит более чем на милю в глубину. Это как айсберг — девять десятых всех конструкций скрыты под землей. Часть из них уходят даже на несколько миль под дно бывшего океана. Здесь зарылись так глубоко, что используют перепад температур между поверхностью планеты и глубинными слоями для выработки электроэнергии. Вы не знали об этом?

— Нет. Я думал, вы используете атомные генераторы.

— Раньше так и было, но этот способ оказался дешевле.

— По-видимому.

— А вы что думаете обо всем этом? — на миг добродушное выражение исчезло с лица Джиррила.

Гааль замялся.

— Это потрясающее зрелище, — выговорил он.

— Вы здесь