— Естественно. Это — не для печати. Не может же Империя позволить открыто заявлять о ее нестабильности! Но для психоистории это довольно простое упражнение. Однако недавно в аристократические круги просочилась информация о некоторых наших исследованиях.

— Это плохо?

— Не обязательно. Мы стараемся учитывать все факторы.

— Так вот почему за мной следили!

— Да. Все, имеющее отношение к моему проекту, находится под их наблюдением.

— Вам грозит опасность, сэр?

— О, да. Существует вероятность — одна целая семь десятых процента — что меня приготовят к смертной казни. Разумеется, проект это не остановит — такую возможность мы тоже учли. Ну хорошо, думаю, завтра мы увидимся в Университете.

— Конечно!

5

КОМИССИЯ ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ — …После убийства Клеона I, последнего императора из династии Антунов, власть перешла в руки группы аристократов. Обычно в течение многих веков аристократические группы вносили элемент порядка в положение Империи, периодически характеризовавшееся нестабильностью и неопределенностью. Группы эти находились под контролем влиятельных семейных кланов Ченов и Дивартов и служили в основном слепым орудием для поддержания существующего строя. …Они еще сохраняли некоторую власть в государстве, пока на престол не взошел последний сильный император Клеон II. Первый Верховный комиссар…

…С определенной долей достоверности можно считать, что ослабление влияния Комиссии началось после процесса Хари Селдона, который состоялся за два года до начала Эры Основателей.

Процесс этот был описан Гаалем Дорником в его биографии Хари Селдона…

Галактическая Энциклопедия

Гааль не смог сдержать своего обещания. Наутро его разбудил негромкий звонок. Он взял трубку и услышал голос портье — также негромкий, вежливый, но вместе с тем укоризненный, — что, впрочем, было вполне естественно при данных обстоятельствах, — ибо голос этот сообщил, что по распоряжению Комиссии общественной безопасности Гааль находится под домашним арестом. Он тут же кинулся к двери и убедился, что она не открывается. Оставалось только одеться и ждать.

Вскоре за ним пришли и куда-то повели — он по-прежнему был под арестом. Потом ему стали задавать вопросы — все очень вежливо, в рамках приличий. Гааль Дорник честно рассказал, что он прилетел из провинции, с планеты Синнакс, учился, получил докторскую степень по математике, подал заявление о принятии на работу в группу доктора Селдона — и был принят. Он вновь и вновь повторял свой рассказ со всеми подробностями — и каждый раз они снова возвращались к вопросу об его участии в проекте Селдона. Как он узнал о нем, какие должен был выполнять обязанности, какие ему были даны секретные инструкции, в чем состоит суть проекта?

Всякий раз Дорник отвечал, что ничего не знает, что никаких секретных инструкций он не получал — что он только ученый, математик, и политикой не интересуется…

Наконец, ласковый инквизитор осведомился:

— И когда же будет уничтожен Трантор?

— Об этом я ничего не знаю, — с запинкой проговорил Гааль.

— А кто знает?

— За других я отвечать не могу, — его вдруг бросило в жар.

— Вам кто-либо говорил об уничтожении Трантора? Называл конкретные сроки?

Молодой человек заколебался, а инквизитор тем временем продолжал:

— За вами следили, доктор. Наши люди находились в космопорте, когда вы прилетели, и на обзорной башне, где вы ждали встречи. И, разумеется, мы слышали вашу беседу с доктором Селдоном.

— Тогда вы и сами знаете, что он думает по этому поводу, — заметил Гааль.

— Но нам бы хотелось услышать и ваше мнение.

— Доктор Селдон считает, что Трантор будет разрушен в течение ближайших пяти веков.

— И у него есть… математические доказательства?

— Да, безусловно, — вызывающе ответил Дорник.

— И вы считаете, что его… расчеты — верны?

— Раз доктор Селдон ручается за них, то вероятность ошибки практически исключена.

— Позже мы еще вернемся к этому вопросу.

— Подождите! Я требую присутствия адвоката! — спохватился вдруг Гааль. — Как гражданин Империи, я имею на это право!

— Ваши права будут соблюдены.

Это оказалось правдой.

Вскоре вошел высокий человек с лицом, состоявшим, казалось, из одних вертикальных линий, и таким хмурым, что улыбка, скорее всего, просто не смогла бы на нем уместиться.

Гааль устало поднял голову навстречу вошедшему. Он пробыл на Транторе не более тридцати часов, а за это время уже произошло столько событий!

— Меня зовут Лорс Эваким. Я буду защищать вас по поручению доктора Селдона, — заявил высокий человек.

— Да? Тогда слушайте: я требую немедленной апелляции к Императору! Меня арестовали незаконно. Я ни в чем не виноват. Ни в чем! — он резко развел руками. — Я хочу срочно добиться слушания дела у Императора.

Пока он говорил, Эваким методично раскладывал на полу содержимое принесенной с собой тонкой папки. Если б Дорник находился в более спокойном настроении, он бы обратил внимание на юридические бланки из целломета — тонкие пленки, предназначенные для зарядки в персональную капсулу. Потом на свет появился миниатюрный магнитофон.

— Уверен, что Комиссия держит нас под контролем прослушивающих лучей. Это незаконно, но их это не остановит.

Гааль тут же замолчал и скрипнул зубами.

— Но магнитофон, который я принес, — невозмутимо продолжал Эваким, усаживаясь в кресло, — внешне самый обыкновенный — снабжен одним дополнительным устройством, которое полностью нейтрализует эти лучи. Но об этом они догадаются не сразу.

— Значит, мы можем спокойно разговаривать?

— Разумеется.

— Я настаиваю на слушании у Императора.

Эваким холодно улыбнулся. Как выяснилось, на его вытянутом лице все же нашлось место для улыбки — при этом щеки его собрались гармошкой.

— Вы ведь из провинции? — осведомился он.

— Да, но я такой же гражданин Империи, как вы или члены той же самой Комиссии общественной безопасности.

— Естественно. Просто вы, как провинциал, не осведомлены о жизни Трантора. У Императора не бывает слушаний.

— К кому же тогда можно подать апелляцию на действия Комиссии? Такая процедура предусмотрена?

— Нет. Формально вы можете апеллировать к Императору, но слушания все равно не будет. Поймите, теперешний Император — это отнюдь не правитель времени династии Антунов. Фактически власть на Транторе находится в руках аристократических кланов, а Комиссия общественной безопасности как раз из них и состоит. Это развитие событий было достаточно точно предсказано психоисторией.

— Действительно? — удивился Дорник. — Но если доктор Селдон может предсказать развитие событий на Транторе