Tage eine Liste herumgeschickt, und da steht der einzige Name Swieten! — Da es ietzt doch scheint, daß es mit meinem lieben Weibchen von Tag zu Tage besser geht, so würde ich doch wieder arbeiten können, wenn nicht dieser Schlag, dieser harte Schlag dazu käme; — man tröstet uns wenigstens, daß es besser gehe — obwohl sie mich gestern Abends wieder ganz bestürzt und verzweifelnd machte, so sehr litte sie wieder und ich — mit ihr (den 14ten) aber heute Nacht hat sie so gut geschlafen und befindet sich den ganzen Morgen so leicht, daß ich die beste Hoffnung habe; nun fange ich an wieder zur Arbeit aufgelegt zu seyn — aber ich sehe mich wieder auf einer anderen Seite unglücklich — freylich nur für den Augenblick! — Liebster, bester Freund und Bruder — Sie kennen meine dermaligen Umstände, Sie wissen aber auch meine Aussichten; bey diesem, was wir gesprochen, bleibt es; so oder so, Sie verstehen mich; — unterdessen schreibe ich 6 leichte Klavier-Sonaten für die Prinzessin Friederika und 6 Quartetten für den König, welches ich alles beyKozeluch auf meine Unkosten stechen lasse; nebstbei tragen mir die 2 Dedicationen auch etwas ein; in ein paar Monathenmuß mein Schicksal in der geringsten Sache auch entschieden sein, folglich können Sie, bester Freund, bey mir nichts riskiren; nun kömmt es blos auf Sie an, einziger Freund, ob Sie mir noch 500 fl. leihen wollen oder können? — ich bitte, bis meine Sache entschieden ist, Ihnen alle Monath 10 fl. zurückzuzahlen; dann (welches längstens in einigen Monathenvorbeyseynmuß) Ihnen die ganze Summe mit beliebigen Interessen zurückzuzahlen, und mich anbey noch auf Lebenslang für Ihren Schuldner erklären, welches ich auch leider ewig werde bleiben müssen, indem ich nie im Stande seyn werde, Ihnen für Ihre Freundschafft und Liebe genug danken zu können; — Gottlob; es ist geschehen; Sie wissen nun alles, nehmen Sie nur mein Zutrauen zu Ihnen nicht übel und bedenken Sie, daß ohne Ihre Unterstützung die Ehre, die Ruhe und vielleicht das Leben Ihres Freundes und Bruders zu Grunde geht; ewig Ihr verbundenster Diener, wahrer Freund und Bruder.

12-го июл. 1789

Дражайший, лучший друг и многоуважаемый Б.(рат)

Боже! Я в положении, которого не пожелал бы злейшему врагу; и если Вы, лучший друг и брат, оставите меня, я несчастно и безвинно погибну вместе с моей бедной больной женой и ребенком. — В прошлый раз, когда я был у Вас, я хотел открыть свое сердце — но у меня еще не хватило духа — я только с трепетом осмелился написать — не решился бы и написать — если бы не знал, что Вы знаете меня и полностью убеждены в моем несчастном, в высшей степени печальном положении. О Боже! Вместо выражения благодарности прихожу с новыми просьбами! — вместо того, чтобы рассчитаться — с новыми запросами. Вы хорошо знаете мое сердце, поэтому Вы вполне чувствуете мою боль из-за этого; нет нужды повторять вам, что эта несносная болезнь лишает меня всего нажитого; скажу вам только, что, несмотря на мое бедственное положение, я решил дать по подписке на дому концерты, чтобы хоть в малой степени покрыть столь большие и частые расходы, а в том, что вы по-дружески подождете, я уверен; но и это у меня не получается; — судьба даже и в Вене настолько против меня, что я, даже если хочу, ничего не могу заработать; я разослал подписной лист на 14 дней, и в нем стоит только одно имя Свитен! — Кажется, моей милой женушке день ото дня лучше, поэтому я бы мог снова работать, если бы к тому же не обрушился этот удар, этот тяжелый удар; — по крайней мере утешает то, что дела идут на поправку — хотя прошлым вечером она опять меня сильно расстроила и привела в отчаяние, так она страдала, и я вместе с ней (14-го), но сегодня ночью она так хорошо спала, и все утро ей настолько легче, что у меня появляются самые добрые надежды; я снова почувствовал в себе влечение к работе — но с другой стороны, я чувствую себя несчастным — счастлив я только на мгновение! — Дражайший, лучший друг и брат! Вы знаете мое теперешнее положение, но знаете и мои перспективы; все остается, как мы и обговаривали; так или иначе, вы понимаете, о чем я; — тем временем я пишу 6 легких клавирных сонат для принцессы Фридерики и 6 квартетов для короля, которые отпечатаю за свой счет у Кожелуха; кроме того, что-то принесут мне и 2 посвящения; через несколько месяцев моя судьба по меньшей мере решится, так что Вы, любезный друг, в отношении меня ничем не рискуете; теперь дело за вами, единственный друг, хотите ли или можете ли мне одолжить еще 500 фл(оринов)? — прошу, пока у меня все не решится, позволения возвращать вам по 10 фл. в месяц; затем (а это самое позднее в считанные месяцы) я верну вам всю сумму с любыми процентами, при этом еще чувствуя себя вашим должником на всю жизнь, которым я, к сожалению, останусь навечно, так как никогда не буду в состоянии в достаточной мере отблагодарить вас за дружбу и любовь. — Хвала Богу, это случилось, вы теперь знаете всё, только не обижайтесь на то, что я вам доверился и считайте, что без вашей поддержки честь, спокойствие и, возможно, и жизнь вашего друга и брата провалятся в тар-тарары; вечно ваш преданный слуга, истинный друг и брат.

Von Haus den 14ten Jul. 1789.

Ach Gott! — ich kann mich fast nicht entschließen, diesen Brief abzuschicken! — und doch muß ich es! — Wäre mir diese Krankheit nicht gekommen, so wäre ich nicht gezwungen, gegen meinen einzigen Freund so unverschämt zu seyn; — und doch hoffe ich von Ihnen Verzeihung, da Sie das gute und üble meiner Lage kennen. Das Üble besteht nur in diesem Augenblick, das Gute aber ist gewiß von Dauer, wenn das augenblickliche Übel gehoben wird. — Adjeu! — Verzeihen Sie mir um Gottes Willen, verzeihen mir! — und Adjeu!

Из дома 14-го июл. 1789

Боже! Никак не могу решиться оправить это письмо! — и все же я должен! — Если бы эта болезнь не посетила меня, я бы не был вынужден быть таким беззастенчивым с моим единственным другом; — и все же надеюсь на ваше прощение, вы ведь знаете