КРУПНО, прям на лбу, можно сказать — как же его (городок) ещё прикажете называть?

Про курсы я, кстати, как-то случайно передачу по телевизору увидела. Там, правда, рассказывалось исключительно про наших родных советских военных. Это уж потом я вычитала, что помимо них сюда приезжали обучаться и офицеры из дружественных СССР государств. Говорят, вечерами в столовых и кафе городка можно было услышать множество разных языков и насчитать представителей двух десятков стран. Настоящий интернационал! И обучались не наскоком, а основательно, настолько, что многим студиозусам в конце даже переводчик был уже не нужен.

Военная часть жила собственной закрытой жизнью. Это был своеобразный городок в городке, жёстко контролируемый объект, обнесённый бетонными стенами, а на транспорте через первую (главную) проходную запросто въехать мог разве что главком сухопутных войск или министр обороны.

В магазине могли попросить показать ваш пропуск — в подтверждение того, что вы имеете право здесь находиться. В порядке вещей — проходящие по улицам патрули. Много военных, Очень много. Но при всём этом — ощущение покоя, уюта и защищённости.

Такое вот замечательное место.

ПОЧТИ КУЛЬТУРНЫЙ ШОК

Что вам сказать. Много в моей жизни было всяких периодов, и изобильных, и тощих и средне-половинчатых. За полтора года своего повторного пребывания здесь я привыкла к исключительно натуральному вкусу продуктов, но к довольно ограниченному их ассортименту. И если бы не Наиль и не мои внезапные подработки, житьё бы у нас складывалось довольно спартанское. Да что там говорить, даже при наличии денег идёшь в коопторг а там небывалый выбор колбас. Три вида, например. Но чаще два. Или один: «колбаса полукопчёная». И со всеми продуктами так.

Хорошо, я по жизни непритязательная. Главное, чтоб мясо было. Хотя бы в виде наваристой косточки в супе. Без мяса я начинаю грустить и впадать в уныние. Три прочих обязательных продукта: чёрный байховый чай, натуральное молоко и печенье (можно самое простецкое, типа «сливочного»). На этом наборе я могу функционировать бесконечно.

Так вот, в Солнечногорске пока ещё всё было так, как во всём Союзе в изобильные Брежневские времена. Мы довольно быстро нашли продуктовый. А в нём — тот заветный отдельчик, который когда-то поразил моё детское сердце. Отдел плавленых сыров.

Понятное дело, что самым ярким навсегда остаётся первое впечатление.

Итак, когда мне в первый раз было семь… нет, тогда восемь, потому что ездили мы на год позже… Одним слово, в прошлый раз мы с мамой забрели в этот магазинчик случайно. До того момента я (вообще, за всю короткую предыдущую жизнь) видела ровно два вида плавленых сыров: сырок «Дружба» (в блестящей фольге, прямоугольными брусочками), и колбасный. А тут ЦЕЛЫЙ ОТДЕЛ! Это был небольшой аппендикс в магазине, практически полностью занятый здоровенным открытым холодильником. И там стояли не только обёрнутые фольгой разнообразные брусочки, но и такие сыры в разных пластиковых упаковочках, заклеенных сверху фольгой, типа как йогурты. Я, помнится, пыталась сосчитать количество сортов (уж поверьте, считала я прекрасно), но глаза разбегались. Я три раза сбилась, а потом мама сказала, что хватит уже тут стоять, давай что-нибудь купим попробовать и пойдём. Из нескольких видов мне сильно понравился солоноватый сыр «Сильва» (никогда в жизни больше его не видела) и сладкий шоколадный в пластиковом стаканчике (формой и размером почти идеально со стаканчик мороженого).

И вот я стояла и снова офигевала. Такое впечатление, что либо директор этого магазина особо фанател по плавленым сырам, либо кто-то из руководства военного городка. Здесь как будто были собраны все сыры и сырки со всех концов СССР и той части зарубежья, до которой эти заинтересованные люди смогли дотянуться. Каких только сыров, оказывается, ни делают! Ну, ладно, допустим, острые, кислые, с пряностями и специальные. Но фруктовый? Кофейный! Медовый, лимонный и даже мятный. Экзотика сплошная. От разнообразия этикеток рябило в глазах.

Я подумала, ностальгически выбрала «Сильву» (сыр оказался финским) и ленинградский «Шоколадный», по которым скучала столько лет, и двинулась дальше. Месяц ещё впереди, успею поэкспериментировать.

Мама с Женей стояли напротив витрины с колбасой. Красивое тут было, что говорить. И выбор не в пример больше, чем в Иркутске — и тебе буженина, и грудинка копчёная, и корейка, и шпик венгерский, густо обвалянный в красном перце, колбаса варёная с мелким жирком «Русская», с жирком покрупнее «Любительская», без жирка «Докторская», ещё какая-то совсем недорогая «Чайная», сосиски, сардельки (отдельно свиные, отдельно говяжьи, с ума сойти), полукопчёных колбас три вида и даже безумно редкая сырокопчёная по пять рублей двадцать копеек за килограмм…

Мама вздохнула:

— Чё стоим-то, смотрим, талонов* всё равно нет.

*Я раньше думала,

что талоны ввели одномоментно

на территории всего СССР —

а вот нет! Отнюдь, как говорится.

Иркутск в этом плане оказался

едва ли не «впереди планеты всей».

— А тут у них нет талонов, — неосторожно брякнула я, но новость, видимо, сильно перевесила очередной вопрос «откуда я всё это знаю». Хотя, я уже судорожно приготовила ответ про «в газете прочитала» (который не понадобился).

Глаза у матушки распахнулись:

— Талоны не нужны? — спросила она у продавщицы.

— Не-е-ет. Какие талоны? — удивилась та.

— Буженинки тогда давай возьмём, — сразу предложил Женя, — и сосисок на завтрак. А масло тоже без талонов?

— Вся продукция отпускается без талонов, — продавщица недоумённо, но решительно кивнула кружевной накрахмаленной короной.

Короче, набрали мы всякого с голодных глаз (хорошо, что холодильник работал), устроили себе пир горой, выделили коту ради эксперимента пластик сардельки (не всё же ему рыбой питаться), а потом пошли гулять.

СОЛНЕЧНОГОРСК ПРАЗДНЫЙ

Воскресенье едва перевалило за свою середину. Когда на запад несколько часов летишь, всегда так бывает: первый день — он практически бесконечным становится. Народу на улице по случаю выходного было полно. И все такие довольно чинные — военных же много, а это накладывает определённый отпечаток.

Не знаю, кому как, но мне городок показался красивым, как с открытки.

А ещё в Солнечногорске буквально на каждом перекрёстке стоял киоск с мороженым. Мороженое. Свободно! Разное, по пять-шесть сортов! После иркутских редких привозов, когда пол Юбилейного летело к «Трём поросятам», купить не то что на выбор, а просто — какое привезли (редко-редко был выбор из двух видов), это было поразительно. Да ещё оно здесь было непривычное — не в стаканчиках, а в брикетах, сверху и снизу обложенных вафлями. На мой вкус — весьма!

Мы купили по мороженому (я — клубничное), нашли парк и в нём аттракционы. Критически оценили огромные хвосты очередей и сопоставили их с воскресеньем. Решили, что прекрасно прокатимся и в будний день.

Отметили для себя несколько магазинов.

Мама с сожалением прошла мимо витрины с игрушками. Да, похоже, её удручает то, что я вот так внезапно охладела к подобным забавам. Ну, да ничего. Глядишь, родит второго, отведёт душу, снова накупит целый шкаф.

Путём осторожных расспросов (к счастью, народ здесь не имел надменной привычки отправлять каждого спрашивающего к милиционеру, как в Москве) мы вышли на берег Сенежа (это местное озеро), и я снова убедилась в правильности детских впечатлений. Сенеж был маленьким. На мой сибирский взгляд. По ощущениям он показался мне сопоставимым с Иркутским водохранилищем — нет, не всем, а только с той частью, которая примыкает непосредственно к плотине Иркутской ГЭС. То, что мы обычно называем заливом.

С той точки пляжа, где мы стояли, противоположный берег просматривался километрах в двух с половиной (плюс-минус). Народ загорал и купался, и я сняла сандали, прошлась по песку и попробовала ногой воду.

Атас.

С тем же успехом можно в Ангаре купаться. Должно быть, со дна озера били холодные ключи или что уж, потому что температура была вполне сопоставима с нашей привычной — плюс двадцать максимум. А я, извините, не сторонница изображать лебедя, и сразу в таких случаях присоединяюсь ко мнению поручика Ржевского*.

*Фи, графиня!

голой жопой —

в холодную воду!

— Ну, как водичка? — спросил Женя.

— Сразу нет! — я натягивала сандалии. — Я, как дед Щукарь, даю решительный отлуп!**

**Это из Шолоховской

«Поднятой целины»,

если кто не в курсе.

Они, конечно, поржали надо мной, но согласились, что вода для купания так себе.

— А вон там, вроде бы, прокат лодок, — посмотрела из-под руки мама, — дойдём?