Ну да! Давай. Пристыди меня еще и за называние вещей своими именами, ага. Люди — не вещи? Грех спорить! И не задания? Дважды грех спорить. Но и так же, если что, задания — это не просто поименные рокировки. Задания, сами по себе, и есть задания. А не так чтобы… Ух! Ладно. Давай так. На пальцах. Есть такая «Тетрадь смерти… и жизни заданий». Бесконечная, надо сказать. Хоть и поделенная же на части, со временем. Как и «Книга судеб». Но о ней чуть позже. И эта самая тетрадь, в виде копии или отдельных листов из нее, «рассылаемая» сверху, чтобы после выполнения «подшиться» к оригиналу, обычно находится на руках у куратора. Назидателя и надзирателя за новеньким и учащимся. И после, если потребуется, лишь стороненнего наблюдателя и сопровождающего средненького и вполне же себе уже преподающего. Или нет. У высших — уже точно нет. И в ней, как и в книге, расчерчена и автоматически заполняется таблица. Но только данными не обо мне, разве что уже вкратце, а в основном о том, с кем и над чем мне предстоит «поработать». И он… она, оно, они… да, конечно, мое задание. Как и то, что с ними связано. Но не более! Как и не менее. Да и ты же позволил мне ангелов и демонов, будь то опять же кровные или полукровные, называть существами. Вот и не бубни! Проехали…

Так вот, если учесть и исходить из того, что они, средние, все-таки образы, а низшие — подобия, то суть деятельности их похожа. По-хо-жа! Не одна. Радиус охвата и разброса — разный. Как и того же влияния. Не только на того, к кому оно применяется, но и на окружающих и все же окружающее его. Например… Если высшие и приближенные к ним средние отхватывали себе чуть ли ни всю вселенную и миры. А не приближенные же к ним средние — страны и города. То низшие… Эх! Страна и город, в которых они находились, проживали на момент, были их максимумом. И задания соответственно были не вселенского и мирового масштабов. Как и не стран и городов соответственно. Конечно, как и без какого-то дальнейшего развития вроде и эффекта бабочки. Где кто-то из них мог кого-то спасти, оставив в системе, и ничего бы не поменялось. Или убрать — и все бы изменилось. Потеряв важный как оказалось бы потом элемент. Кто б им такое доверил, правда? Лишь материальный и моральный выбор! Вроде: «Пойти учиться и получить высшее образование или пойти сразу работать и уже зарабатывать?». «Сдать экзамен и перейти на следующий курс или не прийти, провалить, но зато проводить парня или девушку, уезжающего(ую) в другой город или улетающего(ую) в другую страну?». «Отдать выпавший у прохожего, но найденный кем-то из них же, кошелек или оставить себе?». И так далее. А еще что лучше (читай — хуже): «Продолжить бороться или покончить с собой?». Вот где правило и одновременно проблема вагонетки работали на все сто. Что же лучше: «чтобы тринадцать судили или шестеро несли?».

Если же так же попробовать наглядно представить те самые наши с тобой рай и ад. Как мы же с тобой сделали раньше и с иерархией власти. Только в нашей же интерпретации! То… Поднимая глаза к небу и раю в любые дни и ночи, будь то ясные или облачные, чаще можно было обрести… бело-серые и серо-голубые, каменно-стеклянные и металлостеклянные, низкие, средние и высокие… здания! И серые же дороги с тротуарами. Чаще, да. Чаще — тех, ведь они не двигались! Реже — чьи-то, снующие тут и там макушки. Что существ, а тем более людей, что животных с растениями. И такие же: низкие, средние и высокие! Женские и мужские. Взрослые и детские. С волосами и без… Но! Всегда расположенные вверх тормашками по отношению к нам, как и мы к ним, и почти что скребущие, выскребающие наши такие же здания. Да и нас же самих! Что в отношении тех же зданий, что и населения по ту сторону. Если бы можно было нас соединить окончательно, а еще и приплюснуть, то мы бы все, наверное, соприкоснулись меж собой темечками и стерлись, вытерлись бы под ноль. А здания разбили бы и разрушили друг друга. Где-то зеркально, а где-то и не совсем, копируя наш ад. И вот как раз где не совсем — все бы сохранилось при объединении. Опять-таки: если бы. Но и если ты подумаешь, что между нами если не один, то два слоя тех же самых облаков. И выглядит все это, как и любой… два любых привычных мира… рядом. Да и две любые привычные планеты! С землей под ногами и небом над головой. Возможно, и с проекцией его. И с самим таким же космосом, в конце концов, вокруг и в отдалении. Нет! Точнее: да. Но… Не совсем так! Да и не во всем… Запутала? Попробую объяснить…

Нас не разделяло ничего. Опять же как, ничего? Так, чтобы одной определенной и твердой гранью меж сторонами. Все было прозрачно и эфемерно. Прозаично даже, я бы сказала. Ведь так или иначе, и как я уже писала, а даже через те же облака видишь оба мира и обе планеты. Те же Землю и Луну. Только населенную и обустроенную, обжитую — в случае последней. Будто они подлетели близко-близко друг к другу. Ближе, чем обычно! И замерли так, соединившись и объединившись. Можно сказать, что и в тропосфере Земли! Прилипнув и проникнув в высшей незримой точке таких же незримых куполов друг в друга. И провели через уже две точки соприкосновения миров незримую, параллельную обоим линию. Разграничивающую их и воссоздающую под определенным углом тьмы и преломлением света уже сам по себе небесный купол. Его же, как и самого космоса, проекцию! Который пусть и иногда, но той же облачностью и пасмурностью. Созданной искусственно, за счет способностей некоторых высших членов Совета, скрывал жизни одного мира от жизней другого. Хоть поначалу и могло показаться, особенно ночью, что одна из половин — небо и космос для другой. С горящими и мигающими всеми цветами огнями зданий напротив наверху да как и внизу. Мелкими и не особо яркими, как низкими под звезды и дальние планеты. И крупными и яркими, как средними и высокими под близкие планеты. И что проекция, на самом деле, и не проекция. И что ее вовсе нет.