больше времени уходило на смену облика. Пусть это были лишь секунды, но и этого времени хватало, чтобы отступить или напасть с большей для себя выгодой. То же было и с частичной трансформацией. Вадлен сказал, что оборотни со слабым даром и вовсе на такое не способны.

Мне еще не хватало опыта, поэтому я уступала даже тем оборотням, которых считала не слишком сильными. Но я легко запоминала приемы противников, и с каждым разом у меня получалось лучше. Хотя из сильнейших в этой компании на поединок согласился лишь Демьян — молодой оборотень, ответственный за охрану и размещение во время пути. Наместник Олан лишь наблюдал, но я к нему и не обращалась. А сам он не изъявлял желания присоединиться к нашим развлечениям. Вадлен же отказался, ссылаясь на возраст и на то, что предпочитает сражениям дипломатию. Остальные силой дара явно уступали этим троим.

Демьян подсказал мне несколько приемов и отдельно похвалил выбор оружия. Парные мечи подходили моей комплекции и не мешали волку. Наверное, только благодаря его подсказкам я впервые вышла из поединка с оборотнем победительницей. Пусть тот оборотень, судя по ощущениям, сильно уступал мне в силе дара, но тогда я посчитала и это успехом.

Я проигрывала своим противникам, но всё же оборотни хвалили и мои умения и самообладание. Ведь именно самообладание и сила воли удерживали капризный дар.

— Разве у Первого Наместника мог родиться иной ребенок? Ты точно унаследовала талант Мансура, — говорили оборотни.

А я вспоминала неисчислимое количество тренировок с отцом-контрабандистом на заднем дворе нашей кузницы. Мои умения были его заслугой.

— Стефания была смела и сильна духом. Это явно в тебе от неё.

А перед глазами возникала мать-служанка и её уроки, где она заставляла скрывать эмоции от посторонних. И снова отец, научивший контролировать дар, хоть сам он был простым человеком.

Это злило меня. Я даже пожаловалась Вадлену. Но он лишь усмехнулся:

— Мы не знали людей, воспитавших тебя. Но хорошо знакомы с теми, кто дал жизнь. И те, и другие подарили тебе всё то, что у тебя сейчас есть. Не стоит обижаться, что мы не способны оценить вклад твоих приемных родителей.

— Но ведь будь они другими, и я не стала бы такой, — возразила я. В конце концов они могли растить меня по старым традициям, где девушка должна быть примерной женой и хозяйкой, или чрезмерно балуя, сделав неприспособленной к самостоятельной жизни.

— Может и так. Но ты так же обесцениваешь и то, что дали тебе родные отец и мать. Разве не так?

Я не ответила. Наверное, он был прав.

Так проходили краткие стоянки, а время, когда мы двигались вперед, казалось мне бесконечным. Путь до северных земель был намного длиннее, чем от замка Эверсонов до летнего дворца императора. Так далеко путешествовать мне ещё не приходилось. Любоваться на окружающий пейзаж быстро наскучило. Лишь раз, когда по левую сторону показались вершины Андусских гор, я с любопытством вглядывалась вдаль. Когда-то Мелания рассказывала, что там находилась северная резиденция императора. Я прежде не видела гор. Их снежные вершины, терявшиеся в туманном горизонте, поднимались к небу. Отсюда они казались совсем маленькими. Но Вадлен сказал, что некоторые из горных хребтов доставали до самых облаков.

В голову от безделья лезли печальные мысли и воспоминания. Для разнообразия иногда я оборачивалась волком и бежала рядом со всадниками. Мои спутники не были против, хотя никто больше не желал двигаться в образе зверя. Это занятие тоже довольно быстро становилось скучным, и вскоре я возвращалась в седло.

В один из дней позади послышался топот копыт. Вообще в пути наши лошади шли довольно быстро, и нас мало, кто обгонял. В основном мы сами обходили неторопливые телеги селян или редкие разукрашенные кареты местных лордов. Потому я не могла не оглянуться на того, кто пытался нас догнать.

Сердце подпрыгнуло к горлу и замерло, когда я разглядела знакомый силуэт. А потом забилось быстрее. Надежда и отчаяние, радость и недоверие — эмоции пронеслись вихрем, сменяя одна другую. И я поняла, что не могу совладать с ними. Я отвернулась, боясь принять надежду, что Виен Онсур здесь из-за меня.

* * *

Виен Онсур мчался вперед, едва не загоняя лошадь. Казалось, что он вот-вот должен нагнать делегацию из Фаргира, но не находил их. Он знал, что оборотни, как и прежде, собирались заглядывать в расположенные недалеко от тракта поселения, потому не сомневался, что увидит их раньше, чем прибудет в Фаргир. Но всё время переживал, что может упустить их. Ближе к северу он стал заезжать в те деревни, которые находились возле тракта и спрашивал о том, как давно проехали люди из Фаргира. Ответ он получал не всегда, но все же знал, когда они уже где-то рядом.

Он старался двигаться быстрее, не тратя и минуты лишней на отдых. Не столько потому, что боялся не успеть. Когда он выехал за ворота императорского дворца, чтобы догнать оборотней, прошел не один день после того, как делегация из Фаргира покинула столицу. И если он и не догонит оборотней, сам город никуда не денется. Но во время бездействия в голову лезли ненужные мысли и сомнения. От того казалось, что догнать их нужно как можно быстрее.

Рука непроизвольно потянулась к запястью, где совсем недавно был надет браслет. Артефакт был с ним так долго, что казался дополнительным органом чувств, а значение браслета — смыслом его жизни. Сейчас, когда Виен лишился возможности знать, в безопасности ли Альвиан, чувствовал себя так, будто потерял сразу всю руку, а не только надетый на нее артефакт.

Альвиан приказал снять браслет перед тем, как Виен отправился в путь.

— Ты уверен, что готов отпустить меня к ней? — спросил Виен, когда браслет был снят. Тогда он еще не думал о том, как глубоко въелись в его душу мысли о долге принцу. Его пьянили чувство свободы и радость от скорой встречи с Алишей.

— Ты мой друг, — ответил Альвиан. — И это меньшее, что я могу сделать, в благодарность за годы твоей службы мне.

— Тебе нравилась Алиша, — осторожно напомнил Виен и посмотрел на друга. С того дня, когда Альвиан увидел их вместе, Виен не говорил с ним о девушке. Но чувство вины за произошедшие тогда события так и не отпустило Виена.

— Тем более, — Альвиан широко улыбнулся, а в его глазах блеснули озорные искры. — Кому я могу доверить её сердце, если не лучшему другу?

Сначала бывший телохранитель принца испытывал приятное волнение, но