Но Адам продолжал настаивать на встречах, и в конце концов Лизетта убедила себя, что ничего предосудительного в этом нет. В выходные он возил ее по живописным окрестностям Мельбурна, где они обедали на природе, а после заставлял ее заниматься и сам садился отдохнуть с книгой в руках.

Лизетту подкупали его огромная эрудиция и бескорыстная забота; он быстро доказал, что способен ценить дружеские отношения и не имеет на нее никаких видов. По возвращении в Штаты он ежедневно звонил, не думая о счетах за переговоры, и каждые две недели прилетал в Мельбурн.

Когда Адам предложил ей выйти за него замуж, она вначале резко воспротивилась. Но он умел убеждать и к тому же подкрепил свои доводы медицинскими свидетельствами. У него рак в последней стадии, жить ему осталось считанные месяцы — максимум год. Интенсивная терапия привела к импотенции, так что он лишен возможности вступить в полноценный брак. Жена его умерла несколько лет назад, единственный сын живет отдельно. Адам заверил Лизетту, Что их супружество будет основано на обоюдной выгоде: ей обеспечит необходимую финансовую поддержку, ему скрасит последние дни существования.

При этом известии ее отец лишь робко запротестовал — на большее он был не способен, — а одного взгляда в зажегшиеся внезапной надеждой усталые глаза матери было достаточно, чтобы Лизетта дала согласие.

С сыном Адама все оказалось не так просто. Он прилетел на бракосочетание, и в его неумолимых стальных глазах Лизетта прочла только враждебность. Он был вежлив, даже любезен. Но за этой холодной любезностью могло стоять только одно: он без колебаний причислил вторую жену отца к категории «золотоискательниц», а самого Адама — к выжившим из ума старикашкам, которые только и ждут, чтоб попасться на удочку.

После свадьбы Адам, как обещал, незамедлительно передал все дела Джейку, чтобы уделять как можно больше внимания молодой жене. И действительно, на недостаток внимания Лизетта пожаловаться не могла: он назначил солидное содержание ее отцу, что позволило обеспечить ему соответствующее лечение и тем самым сняло тяжкое бремя с плеч мадам Леклер; купил Лизетте квартиру в престижном пригороде Тураке, где она могла бы спокойно завершить работу над дипломом по коммерческому праву.

Они вели тихую, уединенную жизнь. Адам стал ее лучшим другом, советчиком, наставником, утешителем в горе, когда спустя несколько месяцев после свадьбы она лишилась отца.

Церемонию вручения диплома Лизетта запомнила как радостное и вместе с тем грустное событие… Адам пожелал во что бы то ни стало на ней присутствовать, хотя силы его были уже на исходе. Всего через несколько дней после этого он заснул и не проснулся.

Похороны и все связанное с ними обернулись для нее сущим кошмаром. Горечь утраты усугублялась оскорбительными подозрениями Джейка, задававшего ей вопросы, на которые она при всем желании не могла дать вразумительный ответ. Разве ее вина, что Адам скрывал от Джейка свое заболевание? Однако, узнав об этом только после похорон, Холлингсуорт-младший весь свой гнев обрушил на нее.

Весть, что Адам отказал ей половину своего состояния, привела ее в ужас; через адвокатов она тут же известила юрисконсультов Джейка, что опротестовывает завещание и оставляет себе только квартиру, «БМВ» и несколько акций, оформленных мужем на ее имя. Кроме того, под ее руководством были составлены и подписаны акты, объявляющие Джейка законным владельцем различных форм недвижимости в Австралии.

Напрямую они не общались, она лишь получила от его консультантов официальное подтверждение своего отказа от значительной части наследства в его пользу.

Таким образом, для Джейка она как бы перестала существовать, рассеянно подумала Лизетта, ставя машину в подземный гараж внушительного многоквартирного дома.

Ее квартира была на восьмом этаже; отпирая дверь, она услышала трель телефона и замерла на месте: от страха у нее засосало под ложечкой.

Но почти мгновенно Лизетта успокоилась. Ее номера нет в справочнике, вспомнила она, досадуя на себя за то, что опять дала волю воображению. Да и зачем бы Джейк Холлингсуорт стал звонить ей домой? У него вполне достаточно возможностей видеть ее воочию в офисе и унижать, как ему вздумается.

Она пересекла холл, сняла трубку и услышала в ней голос матери.

— Maman! — облегченно выдохнула Лизетта и тут же перешла на французский, который был их домашним языком и которым Лизетта владела не менее свободно, чем английским. — Как ты?

— А ты, cherie? Мне кажется, ты не ждала моего звонка.

— Ну что ты, конечно, ждала, — поспешно возразила Лизетта. — Просто я задержалась в офисе и сию минуту вошла.

— Тяжелый день? — поинтересовалась Луиза Леклер, и Лизетта явственно представила себе мать, сидящую на софе в уютной гостиной своего элегантно обставленного загородного дома во Фрэнкстоне с окнами на залив. Лизетта хотела ответить: сын Адама в Мельбурне, и я не знаю, что привело его сюда, но промолчала.

Мать непременно обратит в слова все ее страхи и сомнения, а она пока не готова встретиться с ними лицом к лицу. Поэтому она рассказала матери несколько забавных сплетен, подслушанных на службе, и мать от души посмеялась. Минут через пятнадцать, от силы двадцать они пожелали друг другу спокойной ночи.

Между матерью и дочерью давно установились отношения двух задушевных подружек. Когда ей удавалось вырваться на уик-энд из города, Лизетта по-настоящему отдыхала в тепле и спокойствии родного дома.

Ну что ты нервничаешь? — говорил ей внутренний голос. Может быть, Джейк Холлингсуорт действительно прилетел в Мельбурн по делам?

Тем не менее она не могла отделаться от гнетущей тревоги, от ощущения, что она жертва, преследуемая хищником и неведающая, уложит ли он ее сразу наповал или будет долго наслаждаться азартом погони.

На следующий день в офисе раздался звонок, и телефонистка соединила ее с Джейком.

— Я еду в Сидней на несколько дней, — без предисловий объявил тягучий, с легким американским акцептом голос. — Во время моего отсутствия с вами будет работать один из моих сотрудников. Вы могли бы сегодня с ним встретиться?

Она спросила, какое время удобнее всего, и быстро прикинула в уме, как передвинуть намеченные на сегодня встречи, поскольку Лейт Андерсен лично распорядился, чтобы Джейку во всем давалась «зеленая улица».

— Итак, в половине четвертого? Его зовут…

— Хэнк Престон.

— Буду с нетерпением ждать встречи, — произнесла она официально-вежливым тоном и положила трубку, не дав ему сказать больше ни слова. Один-ноль в пользу Лизетты Леклер, отметила она про себя, хотя полностью отдавала себе отчет, что это лишь мимолетная победа.

Хэнк Престон был точен как часы. В этом высоком худом техасце с первого взгляда чувствовались обаяние и деловая сметка. Он пригласил ее поужинать, но Лизетта объяснила, что ужинает сегодня с матерью.