Второй человек находился в соседней комнате, в горнице – он сидел за круглым столом. Только теперь мужчина был без бороды и пышной шевелюры. Голова у него оказалась плешивой, а на лице – как минимум двухдневная щетина. Если бы не выпуклые надбровные дуги, глубоко посаженные глаза и крупный, картошкой, нос, Ролан мог бы и не признать его. Но это был тот самый тип, что сидел на пассажирском сиденье. Накладная борода и парик валялись сейчас рядом на скамейке. Посматривая на экран телевизора, мужчина чистил пистолет, разобрав его на составные части.

За одним с ним столом сидел безусый юнец с широким лбом и непропорционально узким подбородком. Этот курил, с напускной небрежностью рассказывая что-то «бородачу», но тот слушал его вполуха.

Пистолет, как правило, чистят после применения. Возможно, «бородач» ездил в лес, чтобы потренироваться в стрельбе вдали от города. Но почему он делал это в окрестностях усадьбы Авроры? Случайность или нет?

Впрочем, пистолет можно чистить, чтобы снять раздражение. Ролан по себе знал, что возня с оружием успокаивает нервы мужчине лучше, чем женщине – вязание на спицах. Особенно это занятие хорошо помогает перед выходом на дело. Может, завтра эти люди отправятся убивать Аврору?

«Бородач» закончил чистить пистолет и так посмотрел на юнца, что того будто ветром сдуло из-за стола. Сам он лег на диван перед телевизором. Скоро в комнате появился и узколицый; он лениво развалился на стуле и тоже уставился в экран.

Через какое-то время юнец принес в комнату дымящуюся сковороду, поставил ее в центр стола. Ролан понял, что это жареная картошка, возможно, на сале. Рот наполнился слюной, в животе капризно заурчало. Он только что вспомнил, что ничего не ел с утра. А юнец, будто издеваясь, продолжал накрывать на стол. Появились банка с огурцами, нарезанное ломтиками сало, хлеб горкой. Посередине парень водрузил бутылку водки.

Ролан завистливо сглотнул слюну и продолжил наблюдать за компанией. Обитатели дома ограничились бутылкой и разошлись по разным комнатам. Но прежде чем погасли окна, во двор вышел сначала один, затем другой. Их интересовала сколоченная из досок кабинка метрах в десяти от дома. Не повезло им, что удобства оказались на улице, зато Ролан мог на этом сыграть. Он дождался, когда в доме заснут, и занял место возле той самой кабинки. Может, посреди ночи кто-нибудь выйдет до ветру…

К нему подошла собака. Голова опущена, хвост виляет.

– Лежать!

Она покорно исполнила команду, и Ролан, обняв ее, лег рядом. Какой-никакой, а источник тепла.

– Хороший пес, хороший, – приговаривал он, расчесывая пальцами собачью холку.

Он пригрелся, даже задремал. И если бы не пес, мог бы прозевать жертву. Но собака дернулась, учуяв человека, и тем самым привела в чувство Ролана.

Ролан не позволил ему справить нужду. Он напал сзади, когда парень открывал скрипучую дверь, слегка придушил его и потащил в конец огорода. Из-под телогрейки что-то выскользнуло, и он ощутил не сильный, но все же удар по ноге.

Не ослабляя хватки, Ролан наклонился, подобрал с земли пистолет. Это был «ТТ», хорошо знакомая система.

Надо было быть полным бараном, чтобы сунуть пистолет за резинку трусов, что сделал юнец, отправляясь во двор по нужде. Так ствол и без всякого нападения потерять можно… Но парень еще неопытен и глуп, к тому же он уже поплатился за свое ротозейство. Но еще остались двое, их никак нельзя было списывать со счетов.

Ролан отволок юнца в дальний конец огорода, в самую гущу бузины. Ослабил хватку, дал немного прийти в себя. Он держался у него за спиной, не позволяя смотреть на себя.

– Будешь кричать – придушу! – шепотом пригрозил он. – Ты меня понял?

– Кхы-кхы… Да, понял, – прохрипел парень.

– Как тебя мать зовет?

– Женя… А почему только мать?

– Потому что жалко. Не тебя жалко, а твою мать. Не хотелось бы оставить ее без сына. Но придется…

– Э-э… А что я такого сделал?

– На том свете спросишь. Там тебе и ответят, а потом сами спросят… У Авроры двое детей, мальчик и девочка, а ты, упырь, убить ее хочешь. Такое не прощается…

– У какой Авроры?

– Сам знаешь, у какой. Не надо мне тут ваньку валять, я все знаю. Кто ты такой, знаю, зачем ты здесь, тоже знаю. Осталось только придушить тебя, как куренка…

– Я… Я не хотел… Это все Паша! – запаниковал парень.

– Что Паша?

– Он все должен сделать. Я не знаю, кого он должен убить… Но знаю, что должен…

– Не знаешь, кого, но знаешь, что заказали… Кто женщину заказал?

– Я не знаю…

– А кто знает?

– Паша.

– Тот, который с бородой сегодня был?

– Да, был… Они сегодня жертву ездили высматривать…

– Ясно… С тобой только не совсем ясно. Зачем ты с ними?

– Я… Мы… Костя мой брат, ну, не родной, двоюродный. Ему помощник нужен, он меня с собой и взял. Денег пообещал.

– Людей убивать помощник нужен? Тебя сейчас только честность может спасти. Лет-то тебе сколько?

– Семнадцать.

– Ну что ж, тогда тебе повезло, несовершеннолетних я не убиваю.

Ролан связал парня, заткнул ему кляпом рот и снова направился к дому. Дверь должна быть открытой, и если так оно и есть, он сможет проникнуть внутрь и взять киллеров тепленькими.

Но, увы, пока он возился с мальчишкой, настоящих убийц прозевал. Дверь действительно была открыта, но в доме никого. Пока он осматривал его изнутри, пока заглядывал в погреб, ушло время. Когда понял, куда делись киллеры, было уже поздно их догонять. Или они заметили, как Ролан свалил Женю, или у кого-то сработало чутье на опасность… Так или иначе, они покинули дом через окно и, перемахнув через забор, ушли в лес. И даже «Ниву» свою оставили. Преследовать их Ролан не стал. И время он упустил, да и физическая форма оставляла желать лучшего. Он еще не совсем оправился от ранения, полученного в прошлом году. Простреленное легкое зажило, но серьезная физическая нагрузка вызывала сильную одышку. Впрочем, один сильный козырь у него на руках был. Это – Женя, который поможет выйти на киллеров.

Весна вступала в свои права. Южный ветер в считаные дни подсушил размокшие в распутицу улицы, в деревьях заиграл сок, на их ветвях набухали почки, птицы щебетали без умолку. И душа рвалась из грудной клетки на свободу, как прозревший Кай – из ледяного дворца Снежной королевы. И все же Аврора не так была рада весне, как прежде. Если бы это была хотя бы прошлогодняя весна… Но нет, это новый апрель, и она уже не так молода, как год назад. А следующей весной – страшно подумать – ей исполнится тридцать два, дальше – больше… Оттого и тоскливо на душе.

Но как бы то ни было, Аврора настежь распахнула окно – так вдруг захотелось, чтобы кабинет наполнился свежим дыханием весны. И совсем не важно, что уборщица проветривала помещение незадолго до ее прихода. Такой вот невольный порыв возник у нее.