– Как это? – Меня слегка затрясло и замотало изстороны в сторону. – Как это? А как же я, Сашенька, Катя? Как жемы? – лепетала я и молила господа бога только об одном: чтобы Он не далмне сойти с ума.

Костик помог мне встать, усадил меня за кухонный стол, селнапротив и, достав из шкафа бутылку коньяка, налил нам по полной рюмке.

– На, выпей.

– Зачем?

– Затем, что легче станет.

Я выпила полную рюмку и как-то беспомощно захлопала глазами.

– Костик, скажи, что ты пошутил! Ну скажи, что этопросто глупая шутка. У тебя был напряженный день на работе, настроениесоответствующее, и ты решил отыграться на мне и детях…

– Вот этих разборок я боялся больше всего на свете.Понимаешь, я хочу уйти без всяких объяснений, слез, истерик и сцен. Я полюбилдругую женщину, понимаешь?! Полюбил!

– Не надо кричать, – тихонько всхлипнула я. –Не надо мне объяснять, что такое любовь. Потому что я сама очень сильно тебялюблю.

– Мне не нужна твоя любовь. Прости, но это так: онабольше не нужна. Света, ты молодая, красивая женщина. Ты еще сможешь устроитьсвою судьбу. Ты обязательно кого-нибудь себе найдешь.

– С двумя детьми?

– Люди находят и с тремя. Если человек полюбит тебя, онобязательно полюбит и твоих детей, – без всяких церемоний принялсяуговаривать меня Костик.

– Ты называешь наших детей моими?! Но почему?! Ведь яродила их для нас с тобой. Это наши дети! Понимаешь, наши!

– Я не отрицаю, что это наши дети, – кивнулголовой Костик. – Это ты совершенно правильно заметила. Но ты сама знаешь,что при разводе дети остаются с матерью, и от этого никуда не денешься. Моябудущая жена еще слишком молода для того, чтобы иметь детей, но думаю, что вскором будущем мы их обязательно заведем.

– Как ты сказал? Твоя будущая жена?! Но ведь я твояжена… – Я почувствовала, что земля уходит из-под моих ног и я теряюрассудок. – О какой будущей жене ты говоришь, если у тебя есть я? Я и двоедетей.

– Свет, я же тебя попросил. Давай без истерик.Пожалуйста, я очень тебя прошу. Сейчас я соберу свои вещи и уйду. Квартира,обстановка, шмотки – все остается тебе и детям. Я ни на что не претендую. Ты жезнаешь, что я заработаю еще. На алименты подавать не надо. Мы с тобойцивилизованные люди и прекрасно понимаем, что все вопросы надо решитьполюбовно. Каждый месяц я буду давать тебе на детей деньги, об этом можешь непереживать. Только…

– Что только? – Я посмотрела на своего «чужого»мужа глазами, полными слез.

– Только я буду давать деньги на детей. Я не могу ихдавать на тебя. Сама понимаешь, что я больше не в состоянии оплачивать твоиженские безделушки и шмотки. У меня теперь новая, молодая семья, и намтребуются конкретные деньги. Светка, ну что ты так смотришь?! Ты хотьпонимаешь, о чем я тебе говорю?!

– Не понимаю, – я отрицательно покачала головой иподумала о том, что так оно и есть: я действительно тогда не понимала, чтотворится и почему Костя говорит подобные вещи. Мне всегда казалось, что такаястарая как мир история может случиться где угодно, с кем угодно, но только не вмоей семье.

– А что тут непонятного?! – еще больше вспылилКонстантин. – Свет, короче, я собираю вещи и ухожу. Ты же знаешь, что я надух не выношу подобные разбирательства!

Увидев, что Костик направился в спальню прямо к платяномушкафу, я слегка застонала и почувствовала, что мне невыносимо больно, такбольно, что хотелось заорать на всю квартиру, схватиться за голову и упасть напол, плача навзрыд. Костик достал свой импортный чемодан на колесиках, которыйон приобрел для загранкомандировок, и принялся швырять в него свою одежду.

– Костик, ты что делаешь? – задала я глупыйвопрос.

– Собираю вещи.

– Зачем?

– Затем, что я ухожу. Я же уже тебе это объяснял.

Неожиданно в дверях появились дети и посмотрели насобирающего чемодан отца непонимающим взглядом.

– Мам, а что тут происходит? – спросил сын как-топо-взрослому.

– Папа уходит, – еще больше растерялась я.

– Папа, ты уезжаешь в командировку? – смягчиласитуацию дочь, надеясь на положительный ответ.

Набив чемодан доверху, изрядно вспотевший Константинпосмотрел на детей и, смахнув пот со лба, сжал губы в одну линию. Так он делалвсегда, когда был сильно разгневан и особенно зол.

– Дети, пойдите в свою комнату. Нам с мамой надопоговорить. Папа едет в долгую командировку, а мама помогает ему собрать вещи.

– А когда ты вернешься? – довольно серьезноспросил сын и, словно чуя неладное, прищурил глаза.

– Я не знаю. Я сам пока ничего не знаю. Да пойдите жевы в свою комнату!!! И закройте дверь! – Константин, никогда ранее неповышавший голос на детей, заорал что было мочи.

Перепуганные дети молча поплелись к себе и, не говоря ниединого слова, закрыли за собой дверь.

– С детьми-то ты так зачем? – Я закрыла лицоруками и поняла, что сейчас разрыдаюсь.

– Потому что ты сама виновата.

– Я?!

– Ты!

– Но чем?

– Кричишь на всю квартиру как сумасшедшая. Могли бытихо-мирно все решить, и дети бы ничего не знали.

– Но ведь они все равно бы спросили, где ты. А я имдолжна была бы что-то ответить.

Но Костя, по-моему, совершенно не слышал моих слов. Он встална корточки, закрыл чемодан и посмотрел на меня каким-то безумным взглядом.

– Светка, ну что, я пошел?

Не получив ответа, он стал как-то пятиться к входной двери исовершенно не к месту улыбаться.

– Я… это… Я если что-то забыл… Я тогда потом заеду. Тутеще половина моих вещей. Я тебе пока ключи от квартиры не отдаю. Пусть онибудут у меня, чтобы тебя лишний раз звонками не беспокоить. Я тихонько дверьсвоим ключом открою и возьму что надо. Ты не переживай.

Я вдруг опомнилась и бросилась следом за своим мужем.

– Костя, а где ты будешь жить?

– У нее.

– А адрес какой?

– Зачем?

– Ну мало ли… Может, с детьми что… – Я говорила ичувствовала, как мои глаза заливают слезы. – Может, ты мне срочнопонадобишься, а я даже не знаю, где мне тебя искать…