Уткнувшись спиной во входную дверь, Константин растеряннопожал плечами и повел носом.

– Светка, меня искать не надо. Я сам найдусь. Я жесказал, что буду приходить, детей проведывать. Денег на них давать. А прибегатько мне на новую квартиру и устраивать сцены ни к чему. У моей будущей женыпсихика слабая. Она просила сделать все интеллигентно и чтобы ее это никакимбоком не коснулось.

– Надо же, как ты ее бережешь. Меня ты так никогда неберег.

– Я же тебе сказал, Светка, что я полюбил.По-настоящему, понимаешь. По-настоящему. У меня такое первый раз в жизни.

– А меня, значит, ты по-игрушечному любил? И двоихдетей мне тоже по-игрушечному заделал?

– Я же не помню, Светка, как у меня с тобой было.Просто не помню, и все.

– Я смотрю, у тебя с памятью плохо стало.

– С памятью у меня и в самом деле нелады. У меня онатолько сейчас прорезалась, потому что я только сейчас жить начал.

В тот момент, когда Костя повернулся в сторону входной дверии положил руку на дверную ручку, я тихо всхлипнула и еле слышно спросила:

– Кость, а она красивая?

– Кто?

– Ну, твоя будущая жена.

– Очень. На нее все мужики на улице оглядываются.Фотомодель. Ее даже на обложке журнала напечатали.

– Она молодая?

– Двадцать лет, – с особой гордостью произнес моймуж.

– Но ведь у вас разница в десять лет!

– Самая нормальная разница. Сейчас этим никого неудивишь. Сейчас и разница в тридцать лет – обычное дело.

– Но ведь она не будет заботиться о твоем гастрите!

– Свет, я что, такой беспомощный, что ли? Я смогу о немпозаботиться сам.

– Когда ты жил со мной, ты говорил, что заботиться онем должна я. Мол, ты это делать не в состоянии.

– Когда я жил с тобой, я многое не делал, потому чтобыл не в состоянии. Теперь все по-другому. Я могу идти? У тебя больше нетвопросов?

– У меня есть один последний вопрос, – произнеслая усталым голосом и почувствовала, как перед глазами все поплыло.

– Ну, валяй, – Костик старался казатьсяравнодушным, но ему это не удавалось. Уголки его губ подергивались и выдавализаметное напряжение.

– Валяю. А твоя будущая жена знает, что у тебя двоедетей?

– Да хоть с десяток. Ей это безразлично…

– Как это безразлично?

– Она сказала, что ей совершенно безразлично, сколько уменя жен и детей. Ей до этого нет никакого дела.

– Как это так? У тебя всего одна жена и двое детей.

– Ну а дети-то здесь при чем?! Она их что, растить, чтоли, будет? На хрена они ей сдались, если она еще молодая и сама родить может.

– Ну а на выходные ты их брать не будешь?

– Зачем?

– Затем, что очень многие мужчины привозят своих детейв новые семьи. На праздники или на выходные. Я знаю много таких примеров.

Константин уже в который раз злобно усмехнулся и посмотрелна меня совершенно чужим взглядом, которым он никогда не смотрел на меня ранее.

– Ну ты, мать, даешь! Ну ты придумала! Может, ты хочешьменя насовсем детьми загрузить и отрываться на полную катушку?!

– Я не понимаю, о чем ты!

– О том, что ты свои женские обязанности хочешь скинутьна чужие хрупкие плечи. Сама посуди, кому нужны чужие дети?!

– Но ведь тебе-то они не чужие?

– А для нее чужие! Ты давай, дорогуша, детьми самазанимайся и своими проблемами никого не грузи. У меня сейчас у самого проблемвыше крыши. Мне красавицу жену обеспечивать нужно, деньги зарабатывать, понятнотебе?

– Выметайся, – процедила я сквозь зубы и началаоткрывать замок на входной двери.

– Что ты сказала?

– Что слышал. Выметайся ко всем чертям… И чтобы ябольше никогда в жизни тебя не видела…

– Ну, хорошо, Светик, я выметаюсь. А все-таки зря тытак со мной. Я же хотел не выметаться, а уйти по-хорошему.

– А с вами, козлами, по-другому нельзя, –произнесла я обреченным голосом и дрожащей рукой показала на выход.

– Сама такая! – как-то по-детски крикнулКонстантин и выскочил прочь.

…Стараясь убежать от воспоминаний, я отошла от окна ипочувствовала, как меня кинуло в жар. В последнюю ночь я очень долго не спала ипостоянно представляла себе, как произойдет наша встреча с Костиком. Онвернется в квартиру, откроет дверь своим ключом и скажет, что забыл что-то извещей… А может, он придет для того, чтобы повидаться с детьми или передать мнекакие-нибудь деньги. Молодая жена хороша только на первый взгляд.

Она вряд ли хорошо готовит. Ей хочется погулять, походить подискотекам, ночным клубам, посидеть в ресторанах. А мой Костик, он такойдомашний… Он так любит и ценит домашний уют. Да и рожать она ему точно небудет. Зачем ей такая обуза? А мой Костик, наверно, уже очень соскучился подетям. Ему не терпится поиграть с сыном в футбол и почитать дочке сказку. Онсоскучился по нашей квартире, по родной постели, по моему борщу и, конечно же,по моим пышным оладьям. Он придет повидать детей и поймет, что больше никогдане сможет уйти. Он поймет, что ему всего этого так не хватало, что все это егородное, им же созданное. Он поймет, что не может без нас жить, что он простоошибся, а любой человек имеет право на ошибку, и от этого никуда не денешься.

От этих мыслей я почувствовала еще больший, все нарастающийнервный жар, страшную тошноту, дрожь в руках и ногах и острую, пронзительнуюболь в сердце.

Но шел день за днем, неделя за неделей, а Костика все небыло. Он не приезжал, не привозил деньги и даже не проведывал детей. Когда язвонила ему на работу, трубку брала его секретарша и под различными предлогамиотказывала мне в разговоре с моим собственным мужем. То он занят, то просил нис кем не соединять, то уехал в командировку, то у него совещание… И так каждыйдень. Мобильный мужа тоже предательски молчал, а со временем он сталнедоступен, и это наталкивало на мысль о том, что Константин просто поменялномер. Я хотела было позвонить свекрови, которая жила в другом городе и частоболела, но побоялась. Возможно, Константин ничего не рассказал матери, и моислова приведут несчастную женщину в ужас со всеми вытекающими при ее здоровьепоследствиями.