– Конечно, мы станем друзьями, голубчик… Теперь я ваша, а вы мой навек, пока смерть не разлучит нас. Или пока мне всё это не надоест, во всяком случае…

Ахайя последовала совету супруга, поела в номере, а после обеда прогулялась по городу. В гостиницу вернулась вечером. Поужинав в общей столовой, поднялась в комнату. Астон сладко спал, обнимая прильнувшего к нему раба. Ахайя прогнала мальчишку на коврик у камина, разделась и заняла согретое им место рядом с супругом. Прижавшись к разгорячённому во сне телу, она, по привычке, забросила на него ногу, расслабилась и вскоре тоже уснула.

* * *

Разбудил их громкий стук в дверь и голос дежурного, сообщавшего, что уже час саливы и пора вставать. Ахайя поднялась быстро и легко, умылась, оделась, а затем растолкала никак не желавшего просыпаться ди Вермиса.

– Дорогой, вставай, нам пора ехать.

Астон с трудом открыл глаза, долго зевал и потягивался, и с большой неохотой встал. Окоченевший и не выспавшийся мальчишка помог ему привести себя в порядок и одеться. Собрав вещи, спустились вниз, где Астон расплатился за проживание и еду. Гостиницу покинули, когда над горизонтом едва показались первые солнечные лучи. В порту поднялись на борт небольшой галеры, которая вскоре отчалила, держа курс на юг. Она плыла вдоль побережья, держась ближе к берегу, и к вечеру прибыла в Синелм – город, расположенный в глубине большого залива. Пассажиры переночевали в гостинице на берегу, а рано утром вновь отправились в путь. В полдень корабль пришвартовался у пристани города Альфат, где Астон и Ахайя сошли на берег. Отсюда нужно было ехать на повозке ещё несколько часов до замка ландаска ди Вермиса. Потому, когда они, наконец, поднялись по крутой дороге на высокий, обрывавшийся в море холм, на котором величественно высился замок, Ахайя чувствовала себя совсем разбитой.

Не успели путешественники сойти с повозки, как к ним приблизился дворецкий и, после кратких приветствий, попросил Астона проследовать к господину ландаску, предупредив, что тот чувствует себя совсем плохо. Астон поспешил к отцу, и Ахайя вынуждена была последовать за ним.

Они пришли в большую полутёмную спальню, в которой стоял затхлый тяжёлый воздух, какой обычно бывает в помещениях, где лежит тяжелобольной. На широкой открытой кровати, облокотившись на высокие подушки, лежал худой жёлтый старик с измождённым бледным лицом. Он посмотрел на вошедших, и его лицо скривилось, как от боли.

– А, сынок… – проскрипел. – Явился, наконец… Долго ты добирался…

– Я приехал сразу, как получил ваше сообщение, – смиренно ответил Астон. – Как вы себя чувствуете, отец?

– Хуже некуда, заботливый ты мой… Скоро отправлюсь на Небеса, тебе недолго осталось ждать… – старик засипел, и Ахайя с удивлением поняла, что тот смеётся. Несмотря на изнурительную болезнь и слабость, ландаск Вермис не потерял чувство юмора. Отец Астона, хотя она его почти не знала, начинал нравиться девушке. – Ну, чем порадуешь меня, маленький негодник? Ты взялся за ум? Я ведь не шутил…

– Я как раз хотел вам сообщить приятную новость… Вот моя супруга, отец, и ваше послание прервало наш медовый месяц. Мы только на днях обвенчались. Её зовут Ахайя и она из благородного алмостского рода. Более того, она ждёт от меня ребёнка, и к концу месяца Бурь можно ожидать наследника. Я надеюсь, отец, что вы доживёте до этого радостного события.

Старик оторвал от подушки трясущуюся голову и впился в глаза Ахайи горящим взглядом.

– Это правда, девушка? – проскрипел он. – Всё, что сказал этот негодник, правда? Или это утешительная ложь умирающему?

– Правда, сударь, – спокойно ответила Ахайя. – Я законная супруга вашего сына, а в моём чреве растёт новая жизнь.

Старик расслабленно откинулся на подушки и опустил набрякшие веки.

– Теперь я могу спокойно умереть… – пробормотал. Но тут же вновь открыл глаза и поманил девушку костлявой рукой. – Подойди сюда, дитя моё, я шепну кое-что тебе на ушко.

Ахайя приблизилась и склонилась над стариком.

– Держи его в руках, детка, он стервец, каких ещё поискать… – сипло зашептал свёкор. – Я вижу, что ты из тех женщин, которые ходят с мечом, как мужчины… Понимаю, почему он выбрал тебя, а не простую, обычную девушку… Я немного слышал о вас, и думаю, что этот глупец обманул сам себя… Не давай ему много воли и не спускай с него глаз… – старик совсем обессилел, вновь закрыл глаза и вяло махнул рукой. – Ступайте…

Они покинули мрачную спальню, и дворецкий провёл их в другое крыло, где прибывших ждали несколько приготовленных комнат. После убогих гостиниц роскошь помещений приятно удивила «меченую». Стены покрывали тканые гобелены с красивыми узорами или искусно выполненными картинами. Полы устилали толстые мягкие ковры. Комнаты заполняли цветы и свет. В спальне, выдержанной в бледно-лиловых тонах, стояла огромная резная кровать, задрапированная шёлковым узорным балдахином.

Замок в целом, и выделенные им комнаты, а особенно спальня, сразу полюбились девушке, и она твёрдо решила, что непременно станет полновластной хозяйкой «Гнезда Чайки».

Глава 3

Старый ландаск настоял на торжественной свадьбе, и созвал в замок всех ближайших соседей и родственников. Ни Астон, ни Ахайя не противились этому. На людях они старательно разыгрывали влюблённую пару. Астон оказался весьма нежным и внимательным супругом. Он относился к девушке с искренней симпатией, и вскоре между ними завязались тёплые дружеские отношения. Часто, уединившись в укромном уголке замка или прогуливаясь по пустынному морскому берегу, они подолгу беседовали, делясь воспоминаниями из своей богатой приключениями жизни. Держась за руки, весело смеясь или шепча на ушко не предназначенные для посторонних слова, они и впрямь напоминали парочку влюблённых, и уверили в этом не только тайных и явных наблюдателей, но и недоверчивого отца Астона.

Старик перед свадьбой немного взбодрился, и, казалось, его здоровье пошло на поправку. Но после торжеств, утомлённый предсвадебными хлопотами, долгими беседами с друзьями и родичами, резко сдал и, спустя несколько декад, умер. Астон искренне переживал смерть отца и устроил ему пышные похороны. Но когда прошёл положенный срок траура, начал собираться в дорогу.

– Не покажется ли людям странным, что вы покидаете беременную жену, которую так искренне любите? – спросила Ахайя.

– Но я ненадолго, всего на пару месяцев, отдохну и развеюсь. Когда придёт срок родов, я вернусь. А любопытным вы можете отвечать, что сами прогнали меня – вас раздражает мой вид, или мой запах, или голос, да что угодно! Я слышал, с беременными такое бывает.

По правде говоря, Ахайе самой давно хотелось остаться одной и ощутить себя полновластной хозяйкой