– Где она?

– Свалила!

– Не успела бы, бежать некуда. Притаилась где-то!

– Тогда найдем.

– Посмотри в беседке!

– Ага… А-а-а, сука! Сука, на, получи!

– Бля, ты что сделал?

– Ничего, живая… Посмотри, она мне нос расквасила!

– На месте твой нос.

– Я приду домой без очков, с разукрашенной физиономией и все из-за какой-то шлюхи!

– Что ты делаешь?

Мика приблизился к беседке и разглядел, что Дэн расстегивает ремень. В этот момент за его спиной хлопнула дверь клуба, но этого никто не услышал.

– Это такая игра, понимаешь? Ролевая. Так интереснее.

– Но она же без сознания! – прохрипел Вэл. – Все, остынь!

– Нет!

Мика услышал стон девушки.

– Подержи руки.

– Какого хрена? Ты серьезно?

– Держи крепче!

Подойдя к беседке еще ближе, Мика увидел Дэна на беглянке. Действо длилось минуту, потом он повернул тело девушки к себе спиной и продолжил. Вэл держал ее руки, взгляд его был стеклянным, ничего не выражающим.

– Ну, чего ждете? Ваша очередь, – Дэн отвалился от тела девушки и, удовлетворенный, уселся голой задницей на отсыревшие гнилые доски.

Девушка приоткрыла глаза, но Вэл перекинул ее невесомое тело, словно мешок, через поручень беседки, резко рванул вниз молнию своих джинсов, и Мика услышал несколько смачных грубых шлепков. Дэн поднялся и запустил свою перепачканную руку в разлохмаченные волосы, отливавшие рыжиной даже в тусклом свете наступающего утра.

– Отрабатывай, детка, – сказал он.

У Мики закружилась голова, но он сделал шаг вперед. Единственная ступенька отделяла его от входа в беседку, где двое его лучших друзей вытворяли что-то невообразимо жестокое, такое не свойственное ни одному из них. Он не понимал, что с этим делать. Вмешаться? Остановить?

Но ступенька подвела его, он споткнулся и упал на грязный пол. Ничего не видя, он только улавливал доносившиеся откуда-то издалека голоса:

– А она не против! Смотри-ка, так и впрямь веселее!

– Я же говорил! Все по сценарию! Придерживай на всякий случай.

И вдруг услышал свое имя:

– Мика, красава! Так ее, так!

2

Первым делом после пробуждения Мика перебрался с кровати на деревянный стул у окна.

Бывшая возлюбленная в шутку называла Мику «перспективным женихом с двумя яблоками». Все, что было у него из активов, – это айфон предпоследней модели и «Макбук» пятилетней давности. Даже старенький «Ниссан» был настолько ломким, что Мика предпочитал снимать комнату в самом центре, практически возле офиса телекомпании. Не надо было каждый раз зависеть от настроения машины или заморачиваться с общественным транспортом. Он прожил у своей девушки несколько недель, но к моменту их расставания его старая комната все еще пустовала, и он вернулся, не заплатив, однако, за проживание.

Но сейчас его съедала горечь совсем по другому поводу. Если бы он проигнорировал вчерашнее приглашение на юбилей – что и подсказывало ему сделать все его существо, – то за эту ночь он закончил бы написание своей второй книги. А вместо этого он сидит перед закрытым уже вторые сутки ноутбуком с трещащей башкой, глубоким провалом в памяти и неспокойной совестью. Еще сутки ему понадобятся, чтобы прийти в себя. А потом наступит понедельник, и его, как обычно, засосет рабочая суета, которая не даст взяться за рукопись до следующих выходных, в которые он еще и дежурит. От досады он нащупал в кармане чем-то перепачканных джинсов, которые он даже не потрудился снять перед сном, пачку сигарет и закурил.

Запрокинув голову с грязными слипшимися волосами, он следил, как причудливо расползаются круги едкого дыма на фоне чуть пожелтевшего потолка комнаты в коммуналке, в которую ему посчастливилось вернуться лишь благодаря доброте и хорошему расположению хозяина, проживавшего, кстати, в самой маленькой и неказистой комнатушке этой стопятидесятиметровой квартиры. Правда, на один только длинный коридор с ветхим скрипучим паркетным полом приходилась чуть ли не половина всей площади.

Только ленивый не прикидывал, как бы грамотно перекроить квартиру, снеся все стены и перегородки или какие хоромы можно приобрести взамен этого трухлявого жилья в самом центре столицы, переехав куда-нибудь на окраину. Но у маленького неприметного хозяина были свои планы, даже, может быть, свои воспоминания, связанные с этим жильем.

Мике эта квартира тоже стала близка. Именно сюда, точнее – в до мелочей прописанную такую же коммуналку, он поселил главных героев своей второй книги. Отчасти они были списаны с арендаторов, с хозяина и даже с него самого.

Впрочем, это не так важно. Важнее то, что синопсис его первой рукописи приглянулся редактору, внимание которого Мика старательно пытался заслужить на протяжении последних двух лет. Едва поставив точку в своем первом романе, он всеми путями добивался того, чтобы именно этот редактор прочитал его труд.

Спустя два года редактор прочитал и весьма однозначно дал понять, что рукопись сыровата для публикации. Он посоветовал не доводить до совершенства эту работу, а написать вторую, учтя все замечания. Редактор вселил в Мику надежду на то, что он способен сделать это.

Но вера в успех угасала прямо пропорционально тому, как другие издательства и редакторы игнорировали или отклоняли его первую работу. А Мика толком не видел прогресса и колоссального отличия второй работы от первой. Поэтому процесс шел очень медленно, со свойственными творческому человеку метаниями, неуверенностью в себе и время от времени настигающей апатией. Быть может, рукопись так и осталась бы заброшенной, если бы несколько месяцев назад тот самый редактор не поинтересовался у Мики о сроках ее завершения и не попросил прислать синопсис и первую главу. И вот в итоге прозвучал непривычно скорый и ободряющий ответ: «Закончишь к маю – возьму на защиту на летний редсовет».

Мика с тех пор вдохновенно строчил почти каждую ночь, даже несмотря на головокружительный, набиравший обороты роман с Элей. Приходилось еще и скрывать от нее, по возможности, свое ремесло, поскольку когда заходила речь о его писательстве, Эля скептически кривила свое симпатичное личико: девушке явно хотелось видеть его занятым более перспективными вещами. А ей можно заниматься творчеством! Ее посиделки с художниками – это святое, ведь она неплохо зарабатывает себе на жизнь основной работой! Мика не обижался, не осуждал ее и даже в чем-то был с ней солидарен.

Но их недавнее расставание и предшествовавшие ему события так выбили его из колеи, что он несколько дней не мог взяться за рукопись, несмотря на поджимающие сроки. Совсем недавно он все-таки собрался с духом и уже подвел сюжет к финалу, как вдруг это нелепое, шумное и пошлое мероприятие ворвалось в его размеренную жизнь.