– Мамуль, ты чего там возишься?

– Сынок, у тебя такие грязные ботинки! Где тебя носило?

– А во сколько я пришел? Не посмотрел на часы… – попытался схитрить Вэл.

– Пришел? – усмехнулась мама. – Тебя привели, сынок!

– Кто?

– Не знаю точно. Я сначала подумала, что это кто-то из твоих друзей, но, скорее всего, это был таксист. Незнакомый бугай. Повезло. Другой бы тебя не дотащил.

– Прости. Нас вчера, по ходу, опоили.

– Ага, – тоненьким скрипучим голосочком согласилась мама, не отрывая сосредоточенного взгляда от все еще не до конца отмытых ботинок.

– Правда, мам, даже похмелье какое-то странное.

Вэл знал, каким тяжелым бывает утро после хорошего праздника, но сам редко был подвержен этому состоянию. Благодаря старательно набранной массе и особенностям организма он мог очень много пить и не пьянеть, а если и хмелел, то наутро обычно чувствовал себя бодрячком. За исключением некоторых случаев с некачественным или слишком разнообразным алкоголем, которые можно было сосчитать по пальцам.

Но если этой ночью он напился до беспамятства, то ему сейчас должно быть намного хреновее – именно это он имел в виду, говоря о странном похмелье. Его не мутило, но голову как будто обволакивал липкий туман, да и тот возник, только когда Вэл поднялся с пос- тели.

– Я заварила травяной чай, – сказала мама. – Надеюсь, поможет.

– Надеюсь, – ответил Вэл и вернулся в кухню.

Было почти пять часов вечера, когда он покончил с завтраком. С одной стороны, Вэл обрадовался – уже скоро можно будет снова отправиться в бар. Но с другой – было еще совсем светло, апрельские вечера раздражали своей заторможенностью после стремительных зимних сумерек.

Вэл не выдержал и набрал другу.

– Мика, живой? Как насчет закрепить эффект?

– Эффект? Ты вообще помнишь, что вчера было?

– Нет, а ты?

– Очень смутно. Мне кажется, мы круто облажались.

– Стоп-стоп-стоп. Больше ни слова. Встречаемся в «Карете» через час. Я без бокала не готов базарить о вчерашнем.

5

«Каретой» назывался небольшой паб в полуподвальном помещении на Старом Арбате. Не в каждом приличном заведении Вэла сейчас бы приняли с распростертыми объятиями – небритого, с торчащими в разные стороны волосами, со стеклянными глазами и в небрежной полуспортивной одежде.

Вэл очень просто относился к своему внешнему виду, своей речи, да и жизни в целом. Но проницательный человек всегда мог разглядеть в нем выходца из интеллигентной семьи. Его сильной стороной было умение без труда поддержать разговор на интеллектуальную сложную тему. На подготовку к подобным темам у иного человека, стремящегося произвести впечатление и показать свою эрудицию, ушли бы дни или даже недели. Любой, кому приходилось выступать его оппонентом в споре, потом жалел об этом, поскольку оказывался не в состоянии противостоять его тонкому уму, юмору и находчивости.

Внешне Вэл контрастировал с утонченной и элегантной Сюзанной, но именно она как-то раз, перечисляя причины любить такого неотесаного и грубого на первый взгляд мужлана, сказала: «Мне за тебя никогда не будет стыдно, знаешь? Каким бы ни было у человека первое впечатление, ты всегда заставишь его уважать себя. Так случилось и со мной. Не потому, что ты старался мне понравиться, а потому, что просто был собой. Я встречалась с мужчинами и уговаривала себя делать им поблажки – скидки на воспитание, происхождение, недостаток образования. А ты – полный сосуд, содержимым которого я наслаждаюсь, пью его и не могу напиться». Вспоминая эти слова, Вэл раз за разом убеждал себя в том, что никого лучше она не нашла и не найдет и именно поэтому не блокирует его номер.

Единственное, чего не ожидала Сюзанна, – это того, что он окажется так жесток. Но его строптивость стала неожиданностью и для него самого. Быть может, в глубине души он надеялся, что она все-таки бросит все и приедет к нему. Быть может, он ждал жертвы, на которую его любимая оказалась неспособна.

– Здоро́во. Дэну не звонил? – спросил Мика, снимая легкую куртку.

– Не думаю, что он так быстро очухался после вчерашнего. Слабачок, обычно после пинты пива полдня в лежку.

– Тоже верно. Но, может, он что-нибудь помнит?

– А ты помнишь?

– А ты?

Никогда еще их разговор не носил столь загадочный характер. В этот момент они оба ощущали острую потребность в третьем товарище, что случалось не так часто. Дэн обычно много нудел и мало пил. Вернее, недолго пил. Поскольку быстро отключался. Но сегодня его не хватало, без него пазл не складывался.

– А вот и он, воробышек, – Вэл поднес к уху вибрирующий айфон. – Бессмертным будешь! Только о тебе вспоминали, – он нахмурил брови, Мика подался вперед. – Ладно, ладно, не кипятись. Ждем в «Карете», без тебя не начинаем.

– Ну, чего там? – нетерпеливо спросил Мика.

– Обиделся, – пояснил Вэл, – что без него похмеляемся. Сейчас примчится.

И в самом деле. Не прошло и тридцати минут, как в полутемное помещение влетел Дэн. Выглядел он безупречно, особенно на фоне помятых в прямом и переносном смыслах товарищей.

Вопреки их ожиданиям, Дэн не схватился первым делом за меню, а бросил им под нос конверт из «Инвитро» и плюхнулся на стул, ослабляя галстук, повязанный поверх идеально выглаженной рубашки. Пока он пристраивал к стенке свой портфель, Вэл присвистнул:

– Мы всего лишь сходили в стрипбар, а он уже проверился! Ну ты и алармист!

– Значит, про бар ты помнишь? – осторожно поинтересовался Мика. – А про то, что было после бара, утром?

Вэл поджал губы и, отведя глаза, уставился на висящую на стене футбольную бутсу.

– Странно, – сказал он, – и почему мы тут ни разу футбол не смотрели?

Мика безнадежно развел руками и съехал по стулу.

– Ну, ладно-ладно. Я помню, что мы задумали какую-то хрень с этой танцовщицей, кажется, даже скинулись в кругленькую сумму. Но вот потом… Почему я весь в говне пришел домой? Нас вышвырнули, что ли, оттуда?

– Потом мы ее трахнули, – тихо сказал Дэн.

Мика заерзал на стуле, облокотился о стол и уронил лицо в раскрытые ладони.

– Блядь. Я надеялся, что мне это приснилось.

– Пацаны, а что за траур? Даже если и так – слегка диковато, конечно, в нашем возрасте вот так развлекаться, но мы пришли в заведение, кишащее проститутками, заплатили и логически зафиналили цепочку событий. Жаль, правда, что ни хрена не запомнили за такие деньги.

– Ты помнишь сумму, но не помнишь, что было? – продолжал допытываться Мика.

– Мы бухали их зеленую фирменную дрянь.

– Вот именно! – громко произнес Дэн. – Они опоили нас!