уж совсем отвратительно, она не сможет ходить и даже ползать, останется на дне раз за разом подыхать от голода. Похоже на описание одного из кругов Ада… Может, она и это заслужила, но прыгать все равно не решилась.

Потом все-таки пришла к Сэт. Больше было не к кому. Они знали друг друга недолго, но эта старая ковбойша хорошо относилась к Чес. Тогда-то она и поняла, что чужую заботу, наверное, нужно ценить, и решила начать сейчас.

— Спасибо… что… ну… за еду…

— Пожалуйста, зайка.

Сэт протирала замызганную плевками и выпивкой стойку, с тревогой глядя на Чес.

— Можно… посижу у тебя?..

— Конечно, зайка. Для тебя я всегда найду местечко.

В тот момент она чуть было снова не заревела, но было уже нечем.

Так Чес помаленьку стала выходить на свет из тени пустоты. Сначала через день. Потом каждый день на пару часов. Потом задерживалась до закрытия. Потом стала помогать. Сама. Протирала стойку, чистила робота-уборщика, которого здесь все звали Иствудом, пыталась таскать коробки с выпивкой, но Морган — старший сын Сэт — постоянно отбирал их. Не дело, мол, девушке таскать тяжести. Дурак, думала Чес, даже если она сломает спину, то к вечеру отрастит новую. Но она не спорила. Даже улыбалась ему в ответ. Потому что заботу, что? Правильно, нужно, мать его, ценить. Она даже подумала, что стоит набить такую татуху, прямо поверх ее Экскалибура.

«Цени заботу, тупая ты сучка Чес», — вот так, вдоль лезвия, как гравировку. Сэт хохотала, как кобылица, когда она озвучила ей свою идею.

— Оставь, как есть, отличный меч. — Барменша вдруг перегнулась через стойку и заговорчески пробормотала: — Я не должна этого говорить, но твоя татушка жуть как понравилось Биллу. Да и сама малышка Чес тоже…

Чес, конечно же, покраснела. Младшему сыну Сэт Биллу было восемнадцать, а он уже перерос старшего брата что ввысь, что в плечах. Барменша говорила, что он пошел в своего отца — одного из бывших главарей какой-то давно расформированной банды. Подох через два дня после первого перепихона, скотина, зато подарил мне чудесного ласкового мальчика, говорила Сэт.

— Могу вас свести на рандеву. Два миленьких скромняги, будете очаровательно стесняться, а я тихо похихикаю в стороне.

— Спасибо, — мрачно сказала Чес, — но пошла ты в жопу.

— Ты ж моя лапушка… Но если без шуток, это можно устроить. Опытный взрослый мужик — это конечно хорошо, но тебе попался моралист. Может, лучше познавать себя с кем-то на равных?

Смешно, но она даже согласилась. Даже сходила с Биллом на одно свидание, и это было так ужасно, что Чес навсегда зареклась ходить на свидания. В жопу свидания. Романтику. Мужиков. Эти ваши чувства. Переоцененное дерьмо, подумала тогда Чес. Еще одна идея для татухи.

— Тебе нужна перезагрузка, зайка, — учила Сэт. — Может, сменишь прическу? Шмотки? Ты уже большая девочка, можешь позволить себе что-то… менее подростковое.

Менее подростковое… она вдруг вспомнила то шелковое платье, которое ей купил Такахаси. Да уж, оно было совсем не подростковое. Пошлое и шлюшье, но не подростковое. Вульгарное. Такое бы точно надела какая-нибудь тупая кукла, чтобы склеить мужика в клубе. Фи.

На следующий день Чес купила точно такое же, только синтетическое, в магазинчике на станции «23-яя улица». Оно обтягивало ее со всех сторон, не оставляя места для фантазии. Но перезагрузка, значит, перезагрузка… Это было что-то типа вызова самой себе. Чес стала приходить так на подработку к Сэт, и через пару дней в баре заметно прибавилось посетителей, особенно среди молодежи. Билл однажды чуть не уронил ящик пива себе на ногу, а Морган неловко пошутил, что пора ему разводиться. И, о чудо, Чес начало… нравиться? Как на нее смотрят. Что говорят. Пусть даже иногда в нее летели скабрезности, но за такое обычно сама Сэт грозилась налить в бокал засранцу мочи вместо пива.

Потом Чес начала кокетничать в ответ на комплименты, вспоминая похожие сцены из любимых фильмов. Только когда один подвыпивший парень решил слишком быстро перейти из стадии флирта к стадии действий и попытался обнять ее со спины, Чес почему-то вспомнила уроки Квинта по выходу из захвата сзади.

«Давай, девочка. Покажи, как ты хочешь освободиться».

Бедный парень валялся потом под столом и хлопал рукой по полу, будто просил брейка или пытался отыскать выкатившиеся из мошонки яйца. Сэт смотрела на нее, качая головой.

— Что-о?! — Чес перешагнула через беднягу и подошла к стойке. — Я не разрешала! Это рефлекс!

— Могла бы подыграть парнишке. — Барменша с сочувствием наблюдала за тем, как он пытается возродить в себе желание жить и подняться с пола. — Кто знает, провели бы вместе хороший вечерок…

— Пф! Капитан Бруклин…

Сэт посмотрела на нее так остро, что Чес осеклась.

— Твоя Бруклин — тупая пропагандистская выдумка продюсеров, сидящих на подсосе у корпоратов. Скопище клише, глупых шуток и задавленных юношеских фантазий сценаристов. Прикол в том, Чес, чтобы быть собой, а не копировать любимого персонажа. Если тебе взбрело вдруг врезать парню за дерзость — врежь, на здоровье, только делай это потому, что сама хочешь, а не потому, что так бы поступила какая-то вымышленная силиконовая баба.

Это было грубо и жестко, Чес даже обиделась на старую стерву — целый день не разговаривала. Но все-таки ее слова звучали разумно. Быть собой… как это? Как понять, кто ты? Психо-коучи в Сети говорили, что нужно «прислушаться к себе», «найти внутреннюю гармонию», «почитать перед сном мантру» и всякую подобную чушь, в которой Чес ничерта не понимала.

А потом с ней внезапно связался Дед. Тигры не трогали Чес на протяжении пары недель ее глубокого серого траура, хотя в баре при том болтали, что дел у банд было невпроворот. Видно, постаралась добрая Сэт, сказала старику дать малой немного прийти в себя. Паршиво, думала Чес. Теперь, наверное, все знают, что они с Квинтом что-то крепко не поделили. Только бы не знали подробностей… Стыд-то какой.

— Привет, малютка. Тебя кое-кто ищет.

Внутри все перевернулось от волнения. Кое-кто?! Может, это он, может, он передумал, может он решил вернуться и…

— У «Стальных псов» наклевывается важное дельце для нашего общего блага. Кевлару нужен псионик.

Внутри все рухнуло. Кевлар… тогда она помнила только груду мышц и стали, жуткого гиганта с красными лампочками вместо глаз. Впрочем, главари всех остальных банд выглядели не менее жутко, но до этого момента никто из шишек ее не отмечал. Кроме Деда, конечно, но старику выбора не оставил предприимчивый Рэд.

— И… ты не против, чтобы я ходила