Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Люблю цивильные сигареты, — мечтательно протянул Бата после короткой паузы. — Мне в прошлом году «Мальборо» привозили.
— И как тебе «Мальборо»? — спросил Володя чисто из вежливости, дабы поддержать беседу.
— Вкусные!
Выкурив вторую сигарету, он бросил короткий взгляд на стол. В большой миске, под кухонным полотенцем угадывалась половина гигантской ковриги хлеба, что выпекал в печке отец, по собственному рецепту. Ни дрожжей, ни ничего другого согласно технологии, за исключением соли в этом хлебе не было. Только домашняя закваска, и мука, просеянная через сито из дробленого зерна. Это был кисловатый, плотный, но в целом весьма вкусный, а главное сытный хлеб.
— Может, чаю? — предложил Володя.
— Буду, — крякнул Бата и уселся за стол.
К хлебу Володя выложил кусок топленого масла из домашних сливок и патоку. Бата соорудил себе гигантский бутерброд, обильно полил его патокой, расправился с ним в три приема и тут же принялся за второй. Спустя несколько минут от громадной краюхи почти ничего не осталось.
Покончив с угощением, гость снова уселся у печи и закурил. На пару минут он словно впал в полудрему. Затем на полке у печки увидел «Анатомию для художников» Ене Барчаи, взял книгу и принялся ее листать.
— Ай, — протянул явно восхищенный Бата. — Подари, а?
— Это отца! — отрезал Володя.
— А зачем она ему, он же старый?
— С чего он старый то? — возразил Володя. — Сорок лет всего.
— Ну подари? Два барана дам. Три барана.
— Можешь взять почитать. Но с возвратом.
Бата засунул увесистый том за пазуху бушлата.
— Это ты сегодня выл?
— Я что, на собаку похож?
— Ты или нет?
— Ну я.
Будто что-то вспомнив, Бата резко вскочил, что-то буркнул на прощание и вышел из дома. За стенами послышался топот лошадиных копыт.
***
Глава 2
Весь следующий день Володя возился по хозяйству, и молил небеса, чтобы Бата не явился снова. Однако небеса его не услышали. Он прибирался в стайках, когда явились всадники. Вел их Бата.
— Ты поедешь с нами! — приказал он.
— Я никуда не поеду! — возразил Володя.
Бата скомандовал всадникам по-бурятски. Двое спешились и направились к Володе. В руках у них были арканы.
— Я сейчас собак позову, — пригрозил Володя.
— Лучше не надо, — Бата показал охотничий карабин, многозарядный, с обоймой.
Володя встал на изготовку, как в фильмах о монастыре Шао Линь, выставил вперед тяжелые вилы для уборки навоза. Один всадников кинул аркан и вырвал вилы из рук. Второй накинул веревку на плечи Володи. Вскоре он был связан по рукам и ногам.
Отряд спешился и столпился над Володей, все разглядывали его с любопытством, будто видели перед собой неведомого зверя. Володя заметил, что у всех у них были одинаковые глаза, будто соловые и раскосые.
Бата выдернул из ограды толстую длинную жердь, Володю привязали к ней как пойманного дикого волка, прикрепили к седлам двух лошадей и повезли куда-то в степь.
— Карат, Абрек, — заголосил Володя.
Ему тут же заткнули рот грязной рукавицей. Когда его повезли мимо тепляка, Володя заметил, что Карат и Абрек отбиваются от своры маленьких, но очень шустрых и злых собачек. Бата свистнул шавкам, и они помчались за хозяевами. Волкодавы заняли позицию у крыльца в дом, так и не заметили, что похитители увозят их хозяина.
Его бросили сложно тушу убитого животного у коновязи. Затем развязали, скрутили руки за спину и повели к большой юрте.
Выждав удобный момент, Володя рванул вперед, врезал одному из степняков и рухнул на землю, сбитый с ног борцовской подсечкой. Его снова скрутили, но он успел оглядеться, заметил, что находится на стоянке явно зажиточного чабана.
В юрте за длинным столом заседали старцы в богатых дэгэлах и островерхих шапках. Они смотрели на Володю безучастно, потягивая трубки. Возглавляли это заседание колоритные мужчина и женщина средних лет. На мужчине был старомодный смокинг с бабочкой вместо галстука, женщина куталась в богатую шубу из голубого песца.
— Здравствуй, Володя, — поздоровалась женщина. — Кажется, мы с тобой знакомы.
— Вы Дора Матвеевна, мама Баярмы, моей одноклассницы, — ответил Володя.
— Кто я такой ты тоже знаешь, полагаю, — мужчина в смокинге хитро улыбнулся.
— Вы папа Баярмы?
— Я Барнак Баханович, лучший адвокат Читинской области! и Бурятии тоже! Слышал обо мне?
— Нет, не слышал.
— Не успели привезти уже наглеет, — занервничал Барнак Баханович.
Дора покосилась на Барнака и покачала головой. Этот худощавый, явно бывалый бурят, как показалось Володе, даже в дорогой, стильной одежде был похож на облезлого кота из мультфильма о котенке Гав.
У всех участников этого заседания была одна общая особенность, они смотрели на Володю будто изнутри, осоловелыми раскосыми взглядами.
— Скажите, зачем меня похитили? — спросил Володя.
— Раджана, дай ему, пожалуйста, стул, — обратился Барнак к юной девушке. Она сидела в углу за отдельным столом, потому Володя не сразу ее увидел. Девушка поставила табурет у ног Володи не поднимая глаз, явно стесняясь. На столе, за которым она заседала, Володя увидел свиток и перо.
— Присаживайся, — предложил Барнак. — И не пугайся. Нам нужно взять немного твоей крови.
— Это еще зачем? — не понял Володя.
— Протокол допроса пишется кровью.
— Какой еще допрос? — Володя начал злиться. — Что вообще тут происходит?
Барнак кивнул, двое степняков снова скрутили ему руки за спину. Затем он увидел дорогие лакированные туфли на ногах Барнака.
— Раджаночка, подай, пожалуйста, чернильницу.
Володя ощутил, как ему сделали надрез на руке и принялись выдавливать кровь.
— Вот так, видишь? Совсем не больно. Раджаночка, возьми чернильницу. Теперь ты можешь работать.
Володю усадили на табурет.
— Вы за это ответите, — прошипел Володя. — Мой отец художник. У него связи в Чите, в милиции.
— Знаем мы твоего отца, — ответил Барнак. — Ну что, приступим? Кстати, ты бурятский язык знаешь? Просто эти уважаемые мужчины не говорят по-русски.
— Не знаю я бурятского языка! — рявкнул Володя.
— Жаль, — Барнак прищурился. — Родной язык надо знать! Итак, скажи, Володя, это ты выл вчера ночью?
— Ну я.
— Зачем?
— А зачем вы об этом спрашиваете?
— Я задал тебе вопрос, — взгляд Барнака помутнел. — Это ты выл сегодня ночью?
— Говорю же, я.
— Зачем?
— Мне велел внутренний голос.
Заседатели переглянулись.
— Раджана, записала?
— Записала, — глухо отозвалась девушка.
— Как часто ты слышишь этот голос?
— Постоянно!
— О чем он тебе говорит?
— О