доктор, — но, пожалуйста, не оценивайте слова пациента как сознательное сообщение. Он всё ещё в изменённом состоянии, понимаете? Его сознание ищет, условно говоря, точку сбора. Нечто такое, на что можно опереться. И состояние тревожности, ожидание чего-то нехорошего может быть такой точкой. Оно даёт возможность мобилизации.

— Ясно, — кивнул я.

— Ещё раз благодарю, от всей души, — кивнул в ответ врач, — на сегодня, я думаю, достаточно. Второго пациента вы сможете посетить в следующий раз. Я опасаюсь, что вы будете бессознательно копировать разговор — а это может быть даже вредно. Мы сможем понять и дать рекомендации по стратегии поведения после анализа.

— Ясно, — повторил я, — что ж. Тогда до встречи.

— До встречи, Сергей Александрович! Будем рады вас видеть!

2

Вопреки моим возражениям, Алина приехала в Шереметьево встречать меня. Вместе с Пашкой. Она стояла в зале прилёта с коляской и приветливо махала мне. Я в который раз поймал себя на мысли, что гражданская одежда идёт ей куда больше формы. На ней было розовое платье свободного кроя от Bosideng и пёстрые кроссовки от Li-ning. Ещё недавно такое сочетание казалось странным — но всё меняется, в том числе и мода. Благодаря Алине я даже научился различать популярные бренды одежды.

Я улыбнулся и помахал в ответ.

Багажа у меня с собой, конечно, не было — поэтому я сразу направился к выходу. Алина стояла чуть поодаль, чтобы не смешиваться с толпой. С коляской это было разумно. Я прошёл через ворота.

И в этот момент словно что-то холодное толкнуло меня в грудь. И мощные аэропортовые кондиционеры тут были ни при чём.

Сработала интуиция, спокойно дремавшая все эти долгие месяцы гражданской жизни.

Опасность, явная и близкая.

Секунда ушла на то, чтобы определить её источник. Светловолосый парень в спортивном костюме. Целенаправленно двигается к Алине.

Она, наблюдая за мной, понимает: что-то не так.

Не думая, не рассуждая, она делает самую естественную и простую вещь в этой ситуации. Закрывает собой ребёнка.

Куртка у парня как-то неправильно топорщится. Я понимаю: под ней что-то есть. Отслеживаю его руки. Так и есть: одна в кармане. Что-то готовится сжать.

Я оцениваю дистанцию между нами. Он значительно ближе к Алине. Рывок ничего не даст: он успеет.

В отчаянии я прикрываю глаза. Мы в аэропорту: откуда тут взяться животным? Но мне везёт. Совсем рядом с парнем пожилая чета. Полный пожилой мужчина в легкомысленной цветастой рубахе и энергичная, худощавая женщина. Стоят рядом, вглядываясь в толпу прилетевших. У него на руках йорк. Девочка.

Колебаться нет времени. Сейчас или никогда. Я чувствую то, что чувствует собака. Запах взрывчатки. Она его никогда в жизни не ощущала, но ей тоже тревожно.

Моё зрение острее, чем у маленькой собачки. Я использую свои глаза, чтобы рассчитать прыжок.

Собачка напружинивается. Требуются все силы её маленького тельца. Я чувствую, как предельно натягиваются сухожилия.

Прыжок.

Ощущение чужой плоти и крови в зубах.

Удачно! Удалось схватить парня за большой палец руки, которая была в кармане куртки.

Он орёт и пытается сбросить собаку. Я не сопротивляюсь — стараюсь только, чтобы она приземлилась удачно. И мне это удаётся. Собачка оказывается на руках хозяйки. Прежде, чем отпустить её, успеваю почувствовать собачье недоумение: она не ожидала от себя такой храбрости.

Удалось главное — выиграть время.

Я уже рядом с парнем. Хватаю и пытаюсь зафиксировать руки.

Он силён! Очень!

Но я быстрее. Я уже нащупал тумблер детонатора.

Мельком бросаю взгляд на Алину.

Её нет на месте: она вместе с коляской уже у выхода. Молодец!

Парень рассчитывает на грубую силу. Чувствует свои возможности. Но мы тоже не лыком шиты.

Используя инерцию его тела, хватаю за шею и ныряю между ног, продолжая удерживать тумблер.

Манёвр удаётся. Я даже успеваю улыбнуться: ведь второй попытки у меня не было.

Парень приседает и упирается лицом в гладкий мраморный пол. А его грузное тело продолжает лететь вперёд.

Трещат кости. Он рефлекторно дёргается.

Облегчение.

Но не время расслабляться: взрывное устройство всё ещё взведено. Там могут быть дистанционные взрыватели и таймеры.

Я осторожно расстегнул спортивную куртку. И присвистнул от удивления. Серьёзные люди готовили этого парня. Бинарная жидкая взрывчатка в двух резервуарах, карбоновый корпус с керамическими поражающими элементами. Три объёмных детонатора: ручной, радио и таймер.

Я мгновенно вспотел, лихорадочно вспоминая всё, что нам преподавали по сапёрному делу.

Главное — это понять, сколько осталось времени и где находится контролёр. По идее, он давно уже должен был активировать устройство. Сбой? Нет связи? Или выжидает? Но чего?

Я огляделся. Вокруг меня кольцом собрались люди. И каждую минуту подходили новые: необычный инцидент вызвал любопытство.

И ведь «Назад! Бомба!» не крикнешь! Контролёр активирует заряд, наверняка… что там с таймером? Вместо нормальный цифр на дисплее непонятные символы. Блин, серьёзные ребята! Даже в таких мелочах шифруются.

Варианта всего два: накрыть телом парня корпус с поражающими элементами, направив энергию взрыва в пол и самому лечь сверху. Или попытаться наугад разорвать цепи. Все три одновременно.

Подумав мгновение, я решил объединить эти решения.

Схватился за выбранные провода. Перевернул парня. И, зажмурившись, дёрнул.

Взрыва не последовало.

Толпа ахнула и расступилась.

— У него, что бомба? — в напряжённой тишине спросила какая-то женщина.

— Бомба! — тут же подхватила толпа, расступаясь в разные стороны.

Хорошо, что зал прилёта был очень просторным. В наступившей панике обошлось без жертв и даже без пострадавших. Насколько я мог судить, по крайней мере.

Через пару минут ко мне подошли сотрудники службы безопасности и полицейский, усатый седой мужик, тощий как жердь.

— Медленно встаньте и поднимите руки над головой, — попросил он, и тут же добавил: — пожалуйста.

— Хорошо, — ответил я, поднимаясь на ноги, — свои. Я могу достать удостоверение?

— Где оно?

— В кармане брюк, — ответил я, благоразумно удерживая руки над головой, — в правом.

— Дим, посмотри, что у него там, — попросил полицейский одного из сотрудников службы безопасности.

Тот подошёл ко мне. Улыбнулся, вроде как извиняясь. И запустил руку в правый карман, доставая моё конторское удостоверение. Хоть я и был официально на пенсии — у нашего подразделения сохранялись определённые привилегии. Официально это оформлялось как должность консультанта на полставки.

— Лежать! — неожиданно воскликнул полицейский.

Я от неожиданности даже подпрыгнул. И только потом сообразил, что он обращался не ко мне.

Несостоявшийся террорист шевелился.

Я даже головой потряс: это было невозможно. После такого перелома шеи больше не шевелятся.

Но мужик двигался. Внутри него что-то щёлкнуло. Он подобрал под себя ноги.

— Я сказал лежать! — повторил полицейский и прицелился в террориста из станнера.

Тот поднял голову. Зыркнул на нас налитыми кровью глазами. И, раскрыв пасть, зарычал.

Это была именно пасть: два ряда конических, как у акулы, зубов. Остроконечный язык.

— Какого фига! — взвизгнул охранник, отпрыгивая