крестьян, которое должно было управлять страной под руководством Всероссийского съезда Советов и его Исполнительного комитета до созыва Учредительного собрания.

Эти декреты имели несколько характерных особенностей. На заседании Петроградского Совета за несколько часов до их принятия Ленин завершил свою речь следующим смелым высказыванием: «В России мы сейчас должны заняться постройкой пролетарского социалистического государства». Однако в официальных декретах съезда понятия «социализм» и «государство» остались в тени. В упоении победой, когда старое государство с присущим ему злом было сметено, никто не хотел задумываться над тем, как строить новое государство. Революция — явление международное, ей не было дела до государственных границ. Правительство рабочих и крестьян не могло быть ограничено какой-либо определенной территорией, невозможно было предвидеть, куда распространится его власть. Социализм был идеалом будущего. Предлагая Декрет о мире, Ленин отметил, что рабочее движение «возьмет верх и проложит дорогу к миру и социализму». Но ни в одном из декретов построение социализма не провозглашается как цель или результат революции; его суть, так же как и его границы, должно было определить будущее.

В конце концов без возражений была отдана дань уважения полновластию Учредительного собрания, что задним числом выглядит до странности нелогично. В промежуток между Февралем и Октябрем и Временное правительство, и Советы требовали проведения Учредительного собрания, чтобы традиционно демократическим путем выработать проект новой конституции. Для выборов был назначен день — 12 ноября. Ленин или не захотел их отменить, или же не чувствовал себя для этого достаточно сильным. В преимущественно крестьянской стране, как и следовало ожидать, абсолютное большинство голосов получили эсеры — из 520 депутатских мест им было отдано 267, большевики получили 161 место, остальные места распределились между множеством мелких группировок.

В январе 1918 года в Петрограде собрались депутаты Учредительного собрания, в городе к тому времени уже твердо установилась власть рабоче-крестьянского правительства, и оно не собиралось отказываться от власти в пользу органа, который, когда его избирали двумя месяцами раньше, представлял интересы запутавшейся деревни. Бухарин говорил о водоразделе, который расколол собрание на два непримиримых лагеря, два принципиальных лагеря — за социализм или против социализма. Было произнесено множество неубедительных речей. Поздно вечером заседание закрылось, а затем правительство своей властью прекратило работу Учредительного собрания. Это был решающий момент. Революция отвернулась от норм буржуазной демократии.

Первым последствием революции, потрясшим западный мир и вызвавшим его негодование, был выход из войны России, которая бросила своих союзников в трагический момент борьбы с Германией. Когда за этим непростительным предательством сразу же последовали отказ выплачивать долги бывшего русского правительства, экспроприация земельной собственности и промышленности, а также провозглашение революции в России первым этапом революции, которая должна охватить Европу и весь мир, стало ясно, что это — серьезная угроза всему западному капиталистическому обществу. Но к этой угрозе отнеслись довольно легкомысленно. Некоторые на Западе вначале считали, что революционный режим в России вряд ли продержится больше нескольких дней или недель. Лидеры большевиков сами не верили, что смогут удержаться у власти, если рабочие капиталистических стран не придут им на помощь и не поднимут восстания против своих правительств.

Для такой неуверенности были основания. Власть рабоче-крестьянского правительства почти не простиралась за пределы Петрограда и нескольких крупных городов. Большевики даже в Советах не получили пока единодушной поддержки; было совершенно непонятно, как добиться, чтобы Всероссийский съезд Советов как единственный высший орган государственной власти был признан местными Советами, которые появились по всей стране, фабрично-заводскими комитетами, осуществляющими рабочий контроль на заводах, и миллионами крестьян, хлынувших домой с фронта. Чиновники, управляющие, технические специалисты всех уровней бастовали, отказываясь служить новому самозванному правительству. Ядро вооруженных сил, которыми располагала новая власть, составляли несколько тысяч красногвардейцев и несколько батальонов преданных латышских стрелков, уцелевших при развале царских армий, сражавшихся на фронтах. Через несколько недель после начала революции на Дону, Кубани и Урале начали собираться армии казаков, поклявшихся свергнуть новую власть. Большевикам легко удалось сбросить хилое Временное правительство. Занять же его место, осуществлять действенный контроль над хаосом, царящим по всей громадной территории бывшей Российской империи, установить новый общественный строй, который отвечал бы устремлениям рабочих и крестьян, видевших в большевиках своих спасителей и освободителей, было куда более грандиозной и сложной задачей.

2. Два мира

Первым конституционным актом, в котором рабоче-крестьянское правительство объявило о новом названии государства, была Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа, принятая в январе 1918 года на III Всероссийском съезде Советов, — большевистский вариант Декларации прав человека и гражданина Великой французской революции. Декларация провозгласила Россию Республикой Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, в ней также заявлялось, что «Российская Советская Республика учреждается на основе свободного союза свободных наций как федерация Советских национальных республик». Эта формулировка выражала интернациональный дух революционного режима. Революция была интернациональной по самой своей сути; она заключала в себе идею замены войны между соперничающими державами войной классов.

Развитие мировой революции было для советского режима, борющегося за свое существование, вопросом первейшей важности, единственным оружием большевиков, оказавшихся один на один с вооруженными империалистическими державами; если революции не вспыхнут по крайней мере в крупнейших из воюющих держав, новый режим едва ли мог надеяться, что ему удастся выжить. Между противниками — ведущими странами капиталистического строя, который революция стремилась уничтожить, не было особых различий. Поэтому концепция внешней политики подразумевала вначале лишь пропаганду революции, иное ее понимание было на первых порах чуждым большевистскому мышлению. Троцкий, первый народный комиссар по иностранным делам, лаконично заметил: «Я выпущу несколько революционных прокламаций, обращенных к народам мира, а потом закрою лавочку».

Однако реальность развеяла эти иллюзии, борющейся Советской республике пришлось играть роль национального государства в мире других национальных государств. Обращение к воюющим государствам с предложением о мирных переговорах не получило отклика. Нужно было как-то улаживать взаимоотношения с Германией, чьи армии проникли далеко в глубь российской территории и все еще продолжали вести военные действия. Новому правительству прежде всего было необходимо заключить военное перемирие с империалистическим правительством Германии и затем добиваться мира. В феврале 1918 года в Брест-Литовске начались мирные переговоры. Троцкий, который руководил советской делегацией, демонстративно отказался от традиционной дипломатической практики, обратился к воюющим народам через голову их правительств и открыто проводил среди германских войск антивоенную пропаганду; он ошеломил делегацию Германии, настойчиво требуя «мира без аннексий и контрибуций», то есть именно без того, что было целью переговоров Германии с западными союзниками — державами Антанты.

Но непримиримая позиция Германии и подавляющее превосходство германских войск поставили советскую делегацию перед неизбежной дилеммой. Революционные принципы Троцкого