также делегаты от Независимой социал-демократической партии Германии (НСДПГ), отколовшейся во время войны от Социал-демократической партии Германии (СДПГ), а также представители французской и итальянской социалистических партий; внутри этих партий имелись разногласия по вопросу о том, войти ли им в состав Коминтерна, и их представители прибыли на конгресс, чтобы окончательно разобраться в этом вопросе. На конгрессе присутствовали также делегаты от нескольких крайне левых группировок Великобритании, которые решили присоединиться к Коммунистической партии Великобритании. Тон официального доклада, открывшего конгресс, на фоне побед Красной Армии был уверенным и воодушевленным. Рекомендации ленинского памфлета не были забыты. Принимались резолюции, призывающие коммунистов работать в профсоюзах и буржуазных парламентах; Коммунистической партии Великобритании большинством голосов было рекомендовано примкнуть к лейбористской партии. Но теперь господствовало совершенно иное настроение. Конгресс обратился к трудящимся всего мира с призывом не допустить «никакой помощи белогвардейской Польше… никакого вмешательства в дела Советской России». Мировая революция не сходила с повестки дня. «Дело Советской России Коммунистический Интернационал объявил своим делом. Международный пролетариат не вложит меч в ножны до тех пор, пока Советская Россия не включится звеном в федерации Советских республик всего мира».

На конгрессе было принято «21 условие», необходимое для вступления в Коминтерн; это было сделано для того, чтобы удалить колеблющихся, а также сделать Коминтерн, в отличие от II Интернационала, не союзом партий, придерживающихся весьма различных взглядов, но единой, однородной, подчиняющейся строгой дисциплине партией международного пролетариата. Никогда еще перспектива мировой революции не казалась столь близкой и столь желанной.

Пока на конгрессе шли дебаты, советским руководителям необходимо было принять жизненно важное решение. Следует ли Красной Армии остановиться на польской границе и предложить Пилсудскому условия мира? Или же продолжать почти ничем не сдерживаемое продвижение к Варшаве и другим промышленным центрам Польши? Ленин настаивал на дальнейшем наступлении, ослепленный надеждой, что польские рабочие будут приветствовать солдат Красной Армии как своих освободителей от капиталистического ярма и что революция в Польше откроет широкие ворота в Германию и Западную Европу. Против намерений Ленина выступили Троцкий и Радек. Сталин, по-видимому, разделял их сомнения, но в критический момент принятия решения находился на фронте. Тухачевский, блестящий военачальник, командующий фронтом, решительно выступал за дальнейшее наступление; он хотел превратить Красную Армию в армию Коминтерна. Победили смелость и энтузиазм. К середине августа Красная Армия уже развернулась под Варшавой. Однако тут сразу обнаружился основной просчет всех этих планов. Польские рабочие не пошевелили и пальцем, а призыв Пилсудского к народу оказать сопротивление советским захватчикам был горячо подхвачен поляками. Несколько недель спустя Красная Армия испытала унижение стремительного отступления, которое еще совсем недавно пережил ее противник. Наконец войска остановились восточнее так называемой «линии Керзона», которую и все союзники, и советское правительство признавали восточной границей Польши. Здесь 12 октября 1920 г. было подписано перемирие. Советская республика дорого заплатила за свой революционный оптимизм.

Престиж Красной Армии частично был восстановлен благодаря той легкости, с которой осенью 1920 года она отразила на Юге России нападение Врангеля, последнего белого генерала. Но поражение в Польше еще долго сказывалось на отношениях Советов с западным миром. Военная кампания строилась на убеждении, что польские рабочие поднимутся против своих правителей и вместе с советскими войсками установят в Варшаве революционную власть. Крах этих расчетов показал, что и у польских рабочих, как и у рабочих Западной Европы, слишком сильны национальные чувства, чтобы принять цели мировой пролетарской революции. Рабочие Европы, симпатизируя русской революции и горячо ее поддерживая, не испытывали ни малейшего желания поднять знамя революции в своих странах. Когда в октябре НСДПГ незначительным большинством голосов приняла резолюцию о слиянии с КПГ, многие члены НСДПГ и крупнейшей партии немецких трудящихся СДПГ испытали чувство горечи, были возмущены деятельностью КПГ и Коминтерна. Некоторое время спустя Социалистическая партия Франции преобразовалась в коммунистическую, хотя многие также были несогласны с этим решением. Раскол в Итальянской социалистической партии привел к образованию небольшой по численности Коммунистической партии Италии (КПИ). В Москве пополнение рядов Коминтерна было встречено с энтузиазмом, но недоверие к Коминтерну внутри рабочего движения на Западе усилилось.

Попытка революционного переворота в Германии в марте 1921 года (см. с. 53) с треском провалилась. Послевоенная революционная волна в Европе явно шла на убыль.

Из военного поражения в Польше можно было извлечь еще один урок. Русские крестьяне, из которых в основном состояла Красная Армия, мужественно защищали революцию у себя на родине, но не хотели сражаться во имя революции в других странах. Крестьяне, измученные опустошениями и бедствиями гражданской войны, упорно не желали взваливать на себя новые тяготы ради мировой революции. Крестьянские беспорядки, которые прокатились тяжелой зимой 1920/21 года по Центральной России, вызвали тревогу правительства и заставили его заняться внутренними проблемами, пересмотреть представления о западном мире. Иллюзия мировой революции вдохновлялась, отчасти даже навязывалась разрушительным опытом гражданской войны. Когда же война окончилась, идея мировой революции, хотя от нее никто и не отказывался, исподволь отступила в отдаленное будущее. Главными целями текущего момента были безопасность и стабильность. При такой переоценке взглядов наряду с введением нэпа предпринимались попытки урегулировать отношения Советов с миром несоветским.

3. Военный коммунизм

Враждебность внешнего мира была лишь одной из опасностей, подстерегавших большевиков после того, как они захватили власть. Революция в Петрограде была бескровной, но в Москве шли ожесточенные сражения между революционными отрядами и юнкерами, верными Временному правительству. Выведенные из игры политические партии начали объединяться против власти Советов. Прервалась железнодорожная связь из-за забастовки железнодорожных рабочих, профсоюзом которых руководили меньшевики. Административные службы не работали; ситуацией анархии воспользовались бандиты и хулиганы, начались беспорядки и грабежи. Через полтора месяца после свершения революции специальным постановлением Совета Народных Комиссаров была создана Всероссийская Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией (ВЧК). Местным Советам следовало учредить аналогичные комиссии. Еще через несколько дней были учреждены рабоче-крестьянские трибуналы «для борьбы против контрреволюционных сил в видах принятия мер ограждения от них революции и ее завоеваний, а равно для решения дел о борьбе с мародерством и хищничеством, саботажем и прочими злоупотреблениями торговцев, промышленников, чиновников и прочих лиц». Свой первый смертный приговор революционный трибунал вынес в июле 1918 года. Во многих районах страны без разбору убивали и большевиков, и их сторонников. ВЧК мобилизовала все свои силы, выискивая активных врагов советской власти. В апреле 1918 года в Москве было арестовано несколько сотен монархистов; в июле ВЧК подавила контрреволюционный мятеж, поднятый левыми эсерами, которые убили немецкого посла в знак протеста против Брест-Литовского договора.

Летом 1918 года в Петрограде