Не отворачиваясь от зеркала, Тимур попятился, взял с тумбочки бутылку и сделал несколько глотков из горлышка. Поднёс сигарету к губам, снова подступил к мутному стеклу, затянулся и выпустил клуб дыма, почти закрыв лицо, на которое ему было неприятно смотреть.

Интересно, Стас ещё жив?

От этой мысли Тимур вздрогнул. И покосился на фотографию, пришпиленную кнопкой к деревянной раме.

Старая, блеклая. Там двое: парень постарше — в камуфляжном комбезе, солдатских ботинках и короткой кожаной куртке, в руках АК с раздвижным прикладом; младший — пацан лет тринадцати в брезентовых штанах, линялых кроссовках и свитере, рукава закатаны до острых тощих локтей, держит обрез-дробовик — выставил его вперёд, будто целится в фотографа, и улыбается во весь рот, окруженный, словно золотыми пылинками, россыпью веснушек. Слева не хватает верхнего зуба, глаза искрятся — это видно даже на старой фотографии, с которой время стерло большинство красок. Старший тоже улыбается, и хотя эти двое не очень-то похожи друг на друга, улыбки делают их почти одинаковыми, будто на фотке запечатлен один и тот же человек, снявшийся с разницей в несколько лет.

Тимур поймал себя на мысли, что за весь этот год ни разу не улыбнулся. Неужели правда? Он попытался припомнить… Да нет, точно. Хотя и раньше, в Зоне, он не был склонен к веселью.

Сигарета обожгла пальцы, он бросил её, растёр окурок по полу, понял, что до сих пор держит в руке бутылку, сделал большой глоток и попытался улыбнуться, пристально глядя в зеркало. Не вышло. Губы изогнулись должным образом, но такую гримасу никто не назвал бы улыбкой. Это жесткие складки, пролегшие от крыльев носа к углам рта, не дают ему улыбнуться, давят на губы сверху.

А ведь складки появились, когда он ушёл из Зоны. Почти сразу…

Жив ли Стас?

Тимур быстро глянул на фотографию, отвернулся, и тут за приоткрытыми дверями раздались голоса.

— Да здесь он.

— А может, ушёл?

— Загляни.

— Сама загляни.

Но ещё раньше он расслышал шелест травы и отскочил в угол комнаты. Пригнувшись, выставил перед собой бутылку. Другая рука шарила у пояса в поисках несуществующего оружия.

Он представил, как будет выглядеть в глазах девушек, забившись в угол с бутылкой дешёвой водки, и выпрямился, ругая самого себя: идиот, дёрганый псих, сталкер хренов! Зря грубил Палычу, тот прав: здесь нормальный мир, здесь живут нормальные люди, которые не вздрагивают от каждого шороха. Это он мутант. Изгой, одиночка, который за год так и не смог влиться в нормальную жизнь, стать обычным. Даже на улицах прохожие как-то отличали его, косились и норовили обойти стороной, завидев колючий цепкий взгляд, а в городских автобусах и маршрутках вокруг почти всегда образовывалась пустота — пассажиры, сами того не понимая, не желали стоять рядом, ощущая невидимую ядовитую ауру опасности и агрессии.

Заскрипели ступени.

Ссутулившись, Тимур прошёл к двери навстречу Лене и Вике. Пока он предавался упадническим мыслям перед зеркалом, снаружи стемнело и в лагере зажглись фонари. Электрические провода тянулись от ближайшего поселка, который назывался Тихим и находился примерно посередине между Киевом и Зоной Отчуждения.

— Ой! — сказала девушка с каштановыми волосами, смущенно глядя себе под ноги. Кажется, это была Лена. — Здрасьте.

— Привет. — Вика, в отличие от подружки, смотрела прямо в глаза Тимуру. Маленький острый подбородок её решительно торчал вперёд, а тонкие, тщательно выщипанные брови придавали лицу слегка хищное выражение.

— Привет, — сказал Тимур. — Заходите.

Он ещё с первых занятий составил мнение о них обеих. Студентки-старшекурсницы из престижного института, с инъяза или юридического, куда их пристроили богатые папеньки, чтобы подцепили женихов получше. Привыкли получать свое. Хотя лица у них гладкие и молодые, но глаза — как у опытных дам, у каждой в жизни было не по одному и не по два парня. Что их ждёт дальше? Окончат институт, на последнем курсе выйдут замуж, мужья будут при деньгах, да ещё и папы помогут организовать свой бизнес или влиться в уже готовый — а дальше большая квартира, пара машин, дом где-нибудь в Карелии или в Болгарии на море, это уж кто как любит… Нормальная жизнь для нормальных людей, умеющих устроить свою судьбу.

Только он один ненормальный. Сталкер.

— А что вам директор сказал… — начала Лена и снова ойкнула при виде того, что он держал в руке. — А вы… а ты не маленький ещё водку пить?

— Маленький? — Тимур недоуменно покосился на бутылку.

— Не обижайся! Я имела в виду… ну, юный…

— Дурочка, ты внимательно посмотри, он же большой совсем, — уверенно сказала Вика. — Тимур, мы пришли узнать, что тебе сказал директор, этот… Палыч?

Тимур пожал плечами и поймал себя на мысли, что слишком часто делает это сегодня.

— Выгнал.

— Выгнал? — ахнула Лена. — Как выгнал?

— Уволил. — Он посторонился, сделав приглашающий жест рукой с бутылкой. — Присаживайтесь. Только угостить мне вас нечем.

— А мы и водку можем, — сообщила Вика, первой входя в комнату.

За ней, несмело улыбаясь, шагнула Лена. Тимур услышал шум мотора и, прежде чем закрыть дверь, окинул взглядом лагерь. Народ потянулся из столовой, гомоня, стал расходиться по домикам. С бетонки, идущей от поселка, вывернул мотоцикл с коляской, принадлежащий местному почтальону Пацюку.

Девушки сели. Лена сдвинула коленки и обхватила их ладонями, вовсю изображая невинное робкое создание, первый раз в жизни пришедшее в гости к мальчику, а Вика, устроившись на краю кровати, положила ногу на ногу.

— У тебя курить можно?

— Конечно, вот пепельница.

Он поставил бутылку на стол, достал из кармана зажигалку и пододвинул к девушкам пачку сигарет.

— А у нас свои! — Лена помахала белой пачкой, вытащила две тонюсенькие длинные сигареты, одну отдала подружке.

Тимур поднёс зажигалку сначала ей, потом Вике, которая, прикуривая, положила поверх его руки прохладную ладонь.

— Какая у тебя зажигалка интересная, Тимур, — проворковала она и пересела к изголовью, похлопав по кровати рядом.

— Это из Зоны? — пискнула Лена.

— Ленка! — одёрнула подруга.

Тимур сел возле Вики.

— А что? Я просто спросить хотела. Тимур, в лагере говорили, что ты… ну… — Лена наклонилась на стуле и положила руку ему на бедро. — Что ты в Зоне долго жил. С детства. Что ты сталкер. — Она округлила глаза. — Правда?

Останутся обе, понял он. Причем они уже заранее это обсудили и теперь на месте быстренько прикидывают, что к чему. Вот сейчас кто-то из них спросит…

— Тимур, а ты один здесь живешь? — спросила Вика.

Он кивнул — и ей, и Лене, и своим мыслям, которые так быстро подтвердились.