— Отчего же так… господин?.. — в недоумении спросила Абхилагаша. — Тебе это не составит труда!

Вокруг зашелестело. Живой лес, в недра которого явилась любимая жена Хальтрекарока, сейчас полностью сосредоточился на ней, покрытые глазами и пастями щупальца струились слева, справа, сверху… это вызывало подсознательный страх, тревогу.

Липкий промозглый ужас, тысячами холодных влажных слизней ползущий под кожей.

Абхилагаша не боялась Кошленнахтума. Она под защитой Хальтрекарока, Омерзительный Господин ничего не сделает жене другого демолорда… ну, в теории. Лахджу-то он однажды пытался убить, и очень жаль, что у него не получилось. Никто не знает, что творится в башке Кошленнахтума… в его громадной, состоящей из миллионов скользких сплетений башке.

— Ты ведь ненавидишь эту… Лахджу, — попыталась напомнить Абхилагаша. — Разве не так?

— Почему ты так решила? — насмешливо спросил Кошленнахтум. — Я пытался завладеть и овладеть ею, но это и все.

Абхилагаше стало еще неуютнее. Он так открыто это признает. А Лахджа ведь была тогда женой Хальтрекарока… как и Абхилагаша сейчас.

— Пусть только завладеть, — попыталась она еще разок. — Моего господина устроит и это. Забери ее себе, он позволяет. Пусть она до скончания вечности рожает тебе тахшуканов.

— Нет! — отрезал Кошленнахтум.

— Почему?!

Зубастые щупальца изогнулись в ухмылках. Из пастей донесся снисходительный смех. А потом демолорд с какой-то затаенной печалью произнес:

— Слишком поздно. Больше не нужно. Отцом быть уже не мне.

Абхилагаша ничего не поняла. Кошленнахтум… странный. Слишком странный даже для того, кто давно лишился фальшивого тела.

— Я не понимаю, но уважаю твою волю, Омерзительный Господин, — произнесла она, склоняя голову.

— Передавай привет Балаганщику, — с насмешкой ответил Кошленнахтум. — И… мои соболезнования.

…Это было не «Соелу». Абхилагаша знала, что Паргоронский Корчмарь водит дружбу с этой Лахджой, и подозревала, что он втайне подслушивает все, что говорится в его заведении. Так что с очередным кандидатом она встретилась в другом месте, каком-то захолустном убогом трактире, в котором оба они были инкогнито.

Абхилагаша, переломив себя, наложила маскировку и даже подобие одежды, прикидываясь молодой ларитрой. Напротив нее же сидел некто, похожий на бродягу, в старом выцветшем плаще и с шпагой в потертых ножнах. Остроконечные уши и мощное телосложение выдавали в нем сида, но одежда говорила о сиде-изгое, отверженном ренегате, зарабатывающем клинком.

— Рада, что вы согласились встретиться, господин… — начала Абхилагаша.

— Зюртен, — чуть склонил голову сид. — Зюртен Клеташ. Моя шпага к вашим услугам, прекрасная дама. Пока еще фигурально выражаясь.

Абхилагаша поджала губы. Паяц. Скоморох. Ее отца прозывают Великим Шутником, но он давно не соответствует этому прозвищу. А вот этот… Зюртен Клеташ… только и умеет, что кривляться и юродствовать.

Абхилагаша просто передала, что хочет встретиться. В нейтральном месте, не привлекая внимания. Она не думала, что он сделает из этого целую мизансцену.

Он насмехается над ней. Впрочем… пусть его, если согласится. Даже если придется расстаться с сотней или даже двумя сотнями тысяч… стоит даже подыграть ему тогда.

— Есть одна женщина, — произнесла Абхилагаша, тут же сотворяя маленький портретик. — Она отравила жизнь моей семье. Живет себе припеваючи несмотря на все, что сделала.

Зюртен Клеташ чуть опустил взгляд. Он не взял портрет в руки, просто посмотрел на него, чуть дернул щекой и снова уставился в глаза Абхилагаши.

— И чего ты от меня хочешь? — очень-очень мягко спросил он.

— У меня есть деньги. У тебя есть шпага. Ороси ее кровью того, кто мне докучает, и твой кошель станет толще.

— Вот как.

— Да. Я просто хочу, чтобы она перестала наконец… портить настроение… всем.

— Это очень спорное утверждение, — произнес Зюртен Клеташ. — Но даже если принять его за правду… знаешь, красотка, я слышал об этой… особе. Ее охраняет паргоронский закон о спасшейся жертве.

— Это же ерунда.

— Ну не скажи. Если некий гохеррим нарушит его, другие гохерримы такого не одобрят. Ему не подадут руки.

— Ты не гохеррим. Тебе и так… кхм-хм!..

— Что?.. Крошка не в то горло попала? — снова очень мягко спросил Зюртен Клеташ. — Я-то не гохеррим. Я простой бродяга со шпагой. Но есть и не только гохерримы. Мне вот, например, напели лесные птицы, что сам Корграхадраэд на совете демолордов намекнул, что его немного… ну так, самую чуточку!.. огорчит, если кто-то тронет эту Лахджу.

Абхилагаша захлопала глазами. Да как?.. когда она успевает вообще?.. какое дело Корграхадраэду?!

Она что, была его любовницей?! Или что?!

Но теперь становится понятным, почему Совита, Гариадолл и Кошленнахтум с таким равнодушием отнеслись к ее предложению. Не пожелали даже обсудить. Дело не только в родительском самоустранении, вселенской скуке и… что там ползает в голове Кошленнахтума.

Тут еще и… негласная договоренность.

Какая же тварь. Везде поспела.

— Тогда зачем ты вообще согласился встретиться? — процедила Абхилагаша.

— Ради интереса, — заложил ногу за ногу сид. — Откуда мне было знать, чего ты хочешь? И нет, я все-таки рискну рассердить малыша Кора, если сумма окажется по-настоящему достойной. Не жалкая сотня тысяч.

— Сколько?

— Хм-м… Пять миллионов. Ради этого я поссорюсь с нашим большим братом.

Абхилагаша сложила губы трубочкой. Пять миллионов. Ощутимо даже для демолорда. Слишком ощутимо. Совнар заметит сразу же, да и Хальтрекарок не обрадуется… мягко скажем.

Все-таки это тридцатая часть его капитала. Тридцатая! Три процента от всего, что Хальтрекарок имеет!

Да, его счет не упадет ниже заветного процента, демолордом Хальтрекарок быть не перестанет… но уж внимание-то точно обратит.

И он, конечно, разрешил пользоваться своим счетом как заблагорассудится, лишь бы добиться результата, но Абхилагаша прекрасно понимала, что подобных растрат Хальтрекарок не простит. Он не до такой степени ненавидит Лахджу, чтобы ради нее выкинуть в никуда пять миллионов.

— Это невозможно, — произнесла она. — Триста тысяч, может быть… может быть, даже пятьсот. Не больше. Больше я не рискну.

— При любых других обстоятельствах моя шпага была бы к твоим услугам гораздо дешевле, госпожа, — поклонился сид. — Но не при данных. И никто другой из демолордов за меньшую сумму не согласится, поверь уж мне. Попробуй закинуть удочку где-нибудь еще. Где-нибудь там, где слово Корграхадраэда ничего не значит. Если уж тебя настолько уязвляет существование этой веселенькой красотки.

Он приложил два пальца к виску, издал противный смешок и растворился в воздухе. А Абхилагаша подперла подбородок ладонями и глубоко задумалась.

Зюртен Клеташ навел ее на интересную мысль…

…Пахло здесь просто ужасно. Абхилагаша брезгливо поморщилась, ощущая эту смесь ароматов. Широчайшая гамма — от восхитительного благоухания до непереносимого смрада. Даже носу демоницы оказалось непросто такое выдержать.

То же самое касалось и остальных чувств. Волшебной прелести цветы — и исковерканные тела. Прекрасная, нежная музыка — и какофония болезненных