class="p1">Эти воспоминания, как черное пятно на белом фоне, глубоко засели в памяти каждого, кто пережил этот судный день. И кому сейчас вспомнится, как сталкеры бродили чуть ли не под самой Припятью, собирая такие редкие экземпляры, какие сегодня и не приснятся? Кто вспомнит эти шумные вечера в старом баре и в лагерях неподалеку? Бессонные ночи под открытым небом, полным звезд, как ягод в лукошке у старой дачницы? Лишь те, кому пришлось топать до самых границ Зоны на своих двоих, спасаясь от аномальной бури, и кому при этом посчастливилось выжить.

Равлик, доковыляв до противоположного края стены, вынужден был остановиться, чтобы перевести дух. Прижавшись к углу строения, бродяга уронил голову на грудь, еле слышно вздохнув. Никогда со дня завершения «перестройки» он еще не чувствовал себя таким разбитым.

Сергей не мог объяснить самому себе, почему до этого момента он ограждал себя от этих воспоминаний. Быть может, всему виной была уверенность в своих убеждениях? Сталкер оказался прав, верно уловив «намеки» Зоны, но что с того? Он был здесь, а его группа – там.

Равлик поднял взгляд на лесной массив, раскинувшийся поодаль.

– Почему, Зона?

Гудящую от насекомых округу разрезал сухой кашель: даже нескольких минут, проведенных на жаре, хватило, чтобы организм начал терять влагу.

– Молчишь? – хрипло усмехнувшись, сталкер вновь закашлялся, покачал головой.

Потянулся было за флягой на поясе, но нащупал пустующий отсек под нее. Почти целые сутки Равлик был на ногах без питья, провизии и должной медицинской помощи. Поход в лес дался ему с трудом, и то была всецело его вина. По заданию НИИ-1 он должен был лишь измерить аномальную активность и вернуться обратно, но все, как всегда, пошло не по плану.

Стиснув зубы, ветеран оттолкнулся от стены. Если треклятую жажду еще можно было терпеть, то непомерную злость, которая вместе со струйками пота пробежала по позвоночнику, по кончикам пальцев, до боли сжавшихся в кулаки, он вытерпеть был не в силах. Злость на Зону, которую он больше не слышал, как раньше, и которая чуть не погубила его в лесу. Злость на себя самого, захлебнувшегося в прошлом не то гордыней, не то страхом – чувством, побудившим оставить группу.

Нагнувшись за попавшимся под руку осколком стекла, Равлик с громким выкриком швырнул его далеко туда, где просматривались искажения «кривды». Осознать, что натворил, сталкеру пришлось уже на земле, куда он осел, схватившись за потянутую мышцу.

Стеклышко, сверкнувшее на фоне ясного неба, мгновенно скрылось за пылевым валом, с грохотом разбившимся о фасад института. Комки грязи и мелкая щебенка накрыли скрючившегося Равлика с головой.

Надолго задержав дыхание, сталкер принялся отползать за угол здания, так как радиометр, работающий в режиме счетчика Гейгера, начал нервно попискивать сквозь звенящую пелену, заложившую уши. В какой-то момент автомат предательски сполз с плеча, со скрежетом приложившись об асфальт и потянув за собой человека, рухнувшего на спину и судорожно пытавшегося вдохнуть воздух ртом.

Постепенно приходящий в норму слух стал различать на фоне сигналов о радиационной опасности, как лесные пичуги обеспокоенно переговариваются, наполняя свистом и щебетом заглохшее на мгновения пространство. Только насекомые беспрестанно тянули свою беспечную ноту, точно ничего не произошло.

Некоторые считали, что оживление природы в Зоне неспроста началось после возникновения климатических аномалий. Если раньше виды пернатых в здешних местах можно было пересчитать по пальцам, то к настоящему моменту в «чернобыльском заповеднике» гнездилось несколько десятков летунов. Период времени, в который Зона претерпевала такие изменения, прозвали «откатом», связывая данный феномен также с ослаблением аномальных полей.

Приоткрыв слезящиеся глаза, Сергей вытер лицо вспотевшим запястьем, на которое налипли мелкие пылинки, и уставился в пронзительную небесную синеву.

От жары наступило полное бессилие. Сталкер понимал, что с больной ногой в таких условиях далеко не уйдет. И как назло, из-за леса донеслись отголоски собачьего лая…

Одичавшие псы не были редкостью в этих краях. Порой их выносливости и настырности можно было позавидовать: они чуяли жертву с огромного расстояния и преследовали одну и ту же цель часами, если не днями. Равлик к тому же неплохо обозначил свое местоположение, пробудив у местных зверушек любопытство. А ведь патроны к автомату кончились еще вчера…

Зажмурившись, ветеран зашипел от боли, потому как крепко приложился кулаком о дорожное покрытие. Собрать остатки воли было нелегко, но сталкер все же сумел повернуться на бок. Отдышавшись, поскольку даже это движение далось с трудом, Сергей потянулся было к автомату, но вынужден был замереть: краем глаза он уловил движение впереди, – а потом медленно поднял руки.

В грудь ему смотрел ствол матово поблескивающего на солнце MP-5, обладателя которого старожил умудрился подпустить так близко. Будь в голове хоть на капельку яснее, чем в этот момент, он такого бы, разумеется, не допустил.

– Мир, – прохрипел Сергей сквозь пересохшие губы, а пальцы, дрогнув, изобразили V-образный жест.

Судя по тому, что успел мельком заметить Равлик, незнакомец был одет, как и он сам, в коричневатых тонов куртку нараспашку. С плеча свисал противогаз, а с пояса – пара подсумков. С большой долей вероятности это был сталкер из научного городка, и в таком случае Сергею очень повезло, так как он понимал, что без посторонней помощи до лагеря ему не добраться.

– Сперва назовись, «мир»… – фыркнул «спаситель», все еще держа ветерана на мушке. Похоже, вид измазанного в грязи, исхудалого и потного доходяги доверия внезапному гостю не внушал.

Сталкер хотел было выдавить свое имя, но чуть не надорвал горло хриплым кашлем. Вместо ответа протянул неизвестному свое удостоверение, вытащенное из закромов одежды.

– Сергей «Равлик» Солоухин. – Незнакомец пробежался глазами по карточке с расплывшимися от пятен сырости строками и печатью специального отдела НИИ-1.

Молодой парень, насколько можно было судить по голосу, после недолгих колебаний сжалился над бродягой, вернув пропуск и протянув вместе с ним бывалому свою флягу.

Холодная вода с металлическим привкусом бодряще обожгла саднящую глотку, потекла на подбородок и шею, приятно освежая кожу. Переведя дух после нескольких жадных глотков, ветеран спохватился, заставил себя отвести горлышко от потрескавшихся губ.

– Спасибо.

Приняв емкость обратно, незнакомец, позволивший любопытству взять верх и хорошенько рассмотревший Равлика, наконец опустил оружие.

– Ты в аномалию влетел? Я был недалеко, услышал…

– Влетел. Да не в эту. Тебя-то как звать?

Вытершись рукавом, Сергей подцепил АКМ за ремень, осторожно поднялся, пошатнувшись.

– Лев. Филин.

Закинув автомат за спину, Равлик непонимающе уставился на собеседника. Тот и вправду оказался парнишкой на вид лет двадцати пяти с пухлыми чертами лица и вьющимися волосами.

– Так Лев или Филин?

Вздохнув,