– Пояснить? Так про тебя все знакомые говорят, что ты… Сначала один бандит у тебя жил, продавцы из ночного магазина все тебя лапают, теперь Максима нашего подцепила, а кроме него сколько у тебя мужиков? А? Думаешь, я не знаю? Я из окна вижу, как ты на машине своей приезжаешь с целыми табунами. Ночуют у тебя… Кого ты обмануть пытаешься? У тебя же все на лбу написано.

Если бы эта дамочка не была матерью Макса, Настя давно бы послала ее подальше, но не могла она так поступить с этой Татьяной Ивановной. «Господи, ничего себе, денек начинается», – подумала она.

– Знаете что? – она посмотрела на этот раз не на Татьяну Ивановну, а на ее мужа. – У меня есть немного времени. Пойдемте на кухню, я вас чаем напою, спокойно поговорим. Вы так не нервничайте, Татьяна Ивановна, я ведь не блядь какая-нибудь, в самом деле.

Сказав это, она пристально посмотрела на женщину, следя за ее реакцией на «неприличное» слово. Все вышло так, как она предполагала. Услышав слово «блядь», сказанное просто так, мимоходом, как само собой разумеющееся, Татьяна Ивановна осеклась, поток слов у нее иссяк, и она растерянно посмотрела на мужа, ища у него поддержки.

«Какие же они беззащитные. Слова одного пугаются. А если до дела дойдет?»

– Хм, – кашлянул «Юра». – Хм-кхм. На кухню… Может быть, Таня, в самом деле?..

Татьяна Ивановна, побледнев, молчала. Она стояла посреди комнаты с высоко поднятой головой, всем своим видом выражая крайнюю степень оскорбления.

– Пойдемте, пойдемте, у меня торт есть. Да я и сама еще не завтракала. Легла поздно, знаете ли, сейчас только зарядку сделала, вы пришли…

– Ну разве что немного… – «Юра» снова подхватил супругу под локоток. – Танюша, успокойся, давай действительно поговорим, как люди… А то ты с порога прямо на девочку нападаешь… Не разобравшись, что да как…

Пока грелась вода в электрическом чайнике, Настя быстро накрыла на стол, нарезала круглый кремовый торт на аккуратные ломтики, разложила по блюдечкам, периодически посматривая на Татьяну Ивановну. Та, кажется, потихоньку успокаивалась и с женским любопытством, победившим праведный материнский гнев, рассматривала белые пластмассовые кухонные машины, которыми просторная, ставшая вдвое больше после передвижения стен кухня была заполнена с избытком, трогала невзначай айсберг стиральной машины, косилась на холодильник, высотой превышающий ее совсем не маленький рост.

– Может быть, вам кофе? – спохватилась Настя, держа на весу белый чайник.

– Нет, нет, нормально, – как-то даже испуганно-торопливо сказал «Юра». – Все нормально. Чайку…

Настя бросила в кружки пакетики «Липтона» с желтыми ярлычками, залила кипятком.

– Вот сахар… Тортик берите…

– Спасибо. – «Юра» пододвинул к себе блюдечко с ломтями торта, позвенел по краешку ложечкой, положил ее рядом. – А курить у вас можно? – спросил он, обращаясь к ней на «вы».

– Конечно. Вот пепельница… Я-то бросила… Баловство это… И кофе не пью. Так знаете, заметно лучше себя чувствовать стала. Вам-то, наверное, это смешно слышать, да? Думаете – какие ее годы, да? Простите, пожалуйста, я не помню, как вас по отчеству…

– Валентинович.

– Юрий Валентинович. Да вы курите, не стесняйтесь. Здесь все курят, кто приходит. Кроме меня. А я нормально переношу, меня не ломает. В школе-то еще, все ведь курили…

Юрий Валентинович, оттопырив ворот шерстяной кофты, достал из нагрудного кармана рубашки пачку «ЛМ», чиркнул поданной Настей зажигалкой, затянулся.

– Настя, ты как, вообще-то, живешь? Извини, конечно, одна-то…

– Ну, вы же видите. – Настя улыбнулась. – Справляюсь.

– Да, справляешься. Я не о том. Учиться думаешь?

– Учиться?

Про себя Настя подумала, что она уже всему научилась, но не рубить же вот так напрямую – у бедных предков Максика и так, кажется, состояние, близкое к коме.

– Не знаю. Я ведь работаю. Столько времени уходит…

– Да уж мы знаем, сколько времени уходит, если человек работает, – снова включилась в разговор пришедшая в себя Татьяна Ивановна. – Всю жизнь горбатимся, как кони какие-то… Знаем, как «легко» деньги зарабатываются… У тебя-то вроде легко, как я вижу?

– Да нет, – ответила Настя. – Не особенно.

– Не особенно… А чем ты все-таки занимаешься, если не секрет? – спросила Татьяна Ивановна.

– Таня, ну что ты опять, – начал было ее муж, но Настя остановила его:

– Все в порядке, Юрий Валентинович. Я чем занимаюсь? У меня несколько магазинов, я ими руковожу. Вот, в принципе, и все.

Это, конечно, было далеко не все. Даже десятой доли своего рабочего времени Настя не тратила на эти магазины, но не вываливать же на них всю правду – ведь инфаркт может хватить милых ископаемых.

– Руководишь? Несколько магазинов? Люди этому учатся десятки лет, институты заканчивают, как же ты, если не секрет, руководишь?

– Татьяна Ивановна… ну как-то руковожу. Я не знаю, как это объяснить… Время сейчас другое…

– Это-то мы видим, что время другое. Все другое. В наше время…

– Вот только не надо, Таня, – Юрий Валентинович поморщился. – Не надо про наше время. Настя, на самом деле, это все неважно. Ты скажи одну только вещь. С криминалом как у тебя там, очень плотно?

– А какой вы хотите услышать ответ, Юрий Валентинович? – Настя повернулась и посмотрела в окно. – Чтобы я вам ответила, что – да, очень, мол, плотно? Так не отвечу.

– Это понятно…

– Да ничего не понятно, – резко сказала Настя, снова повернувшись к гостям, и Татьяна Ивановна посмотрела на нее с удивлением. Очень по-взрослому начала говорить Настя. Таким тоном, который заставлял ее слушать. «Научилась где-то командовать, и вправду убедительно», – подумала она.

– Крыша у меня, конечно, есть. Но вас ведь интересует больше, касается ли это Максима, я так понимаю?

– В первую очередь да, – сказал Юрий Валентинович, внимательно глядя ей в глаза.

– Так вот, могу вас успокоить: Максима это никаким боком не касается. И вообще, у нас работает человек тридцать ребят, молодых. Вы что же думаете, у них родителей нет или они все – оторвы, бандиты, и им жизнь не дорога? Продавцы, товароведы – девочки, студенты, все нормальные ребята. Зайдите к нам в магазин, посмотрите сами. А без крыши сейчас ни одна фирма не может работать. Просто физически не может. Ну и на этом все заканчивается. Никакого криминала у нас нет.

Она старательно не отводила глаза, хотя ей очень хотелось это сделать. Да уж. Скажи она всю правду, точно бы кондратий пришел за бедными Юрой и Таней.

Но если Татьяну Ивановну можно было как-то уболтать – она ведь сама хотела, чтобы ее убедили, да так, чтобы она поверила, искренне поверила, что никаким криминалом для ее сыночка и не пахнет, – то с Юрием Валентиновичем все было сложнее. Он продолжал пялиться на Настю и, кажется, слабо верил ее словам. Но молодец, жене виду не подал.