Но самое ужасное в том, что я не хочу сегодня возвращаться в этот ресторан.

Закрываю глаза и принимаю звонок.

Придется потерпеть.

Массируя пульсирующий висок, цежу:

- Может, хватит?

Зелёный теннисный мяч ударяется о стену и рикошетит в пол. 

- У тебя проблемы с нервами? Учись абстрагироваться.

Лениво выбросив руку, Орлов захватывает его в полёте и опять бросает в стену, развалившись в своём кресле. 

И это совещание?! 

Нас здесь двое! И ещё пара регионов на видео-конференц связи. Такие же миньоны, как я. Которых он вытащил в региональные офисы в восемь утра субботы. Но поднятые на этом дебильном совещании темы до скрипа в зубах конструктивны. Всю неделю они были отодвинуты на задний план, потому что в рабочие часы уже шестнадцать дней подряд все наши силы отданы новому проекту, за который Орлов, безусловно, получит свои бонусы. Пропорционально своему окладу. Кажется, даже я получу какие-то бонусы, если мы справимся. Их получат все, потому что я слышала, будто он не жадный. Всё бонусы сыпятся ему, а вот потом Орлов распределяет их сам, согласно своему внутреннему чувству справедливости.

Конечно же, я хочу бонусы!

Но конкретно сейчас я готова его убить.

Потому что не понимаю, зачем я здесь!

Веб-камера на его мониторе отключена, бубнящий искаженный голос какого-то мужчины щелкает по мозгам. Кажется, он тоже до конца не проснулся, как и я. В добавок ко всему, не могу сосредоточится на его речи, потому что мой телефон опять вибрирует.

Проваливаюсь в переписку, читая сообщение, которого ждала последние две минуты.

Марк: “Так не пойдёт. Я вижу тебя два раза в неделю, а хочу видеть семь раз. Уже говорил. Наши отношения не совместимы с твоей работой. У тебя на раздумья неделя, Аль.”

Закрываю глаза, думая гиперболизировано. Но этот чертов мяч не даёт сконцентрироваться! Как и то, что это любимое увлечение Орлова. Долбаное гиперболизированние. “Гиперболизируйте свои мысленные потоки”, “Гиперболизируйте свои цели”, “Гиперболизируйтесь в принципе.”.

Внутренне ору, подняв на него глаза.

Перевернутая козырьком назад бейсболка. Ноги в белых кроссовках, закинутые на стол.

Бесячий мяч снова возвращается в его здоровенную жилистую ладонь с эппловским рыжим ободком на запястье. 

Его кресло огромное. Другое его бы не выдержало. С виду он тяжёлый, как горища. Длинные ноги, длинные руки. Рельефный корпус. Темноволосая голова и эта его щетина. Со вчерашнего дня ставшая похожей на бороду.

И всё в нём такое. Мужское и офигенное. В каждой, блин, повадке. 

Всё вокруг просто кричит от этого тестостерона.

В руке опять вибрирует телефон, и я опять читаю:

Марк: “Я тебе предлагаю серьёзные отношения. Я тебе предлагаю стать моей женщиной. Я тебе дам всё, что захочешь. Но мне ты нужна постоянно. Понимаешь?”.

Господи…

Забив на всё пишу:

Я: “Я и так твоя женщина. А ты мой мужчина.”

Игнорирую внутренний дискомфорт от этой фразы, но мне нужно было что-то ответить!

Его женщиной я стала два месяца назад. Это было… мне понравилось. И ему тоже. После шестилетнего перерыва - “высшее удовольствие” с мужчиной - последнее, что меня волнует! Это не самое главное в жизни. И забота, которой он окружил меня - в пятьдесят раз важнее.  

Марк: “Переезжай ко мне. Вместе с Тыковкой.”

Внутренности сжимаются от шокированного волненья. Нет, не от волнения. А от мгновенного протеста и страха перед тем, что он об этом узнает.

Я не хочу…

Это слишком быстро.

Мы друг друга почти не знаем. Совсем не знаем… Он ее никогда не видел. Не знаком.

Боже… их нужно познакомить? 

Смотрю на погасший экран.

Опять вибрация в моей руке.

Опять ныряю в телефон. Это мама.

Мама: “К двум будешь? У меня планы. Тоня скандалит. Сильно.”

- Убери телефон.

Поднимаю глаза на Орлова, беззвучно спрашивая:

“Чего?!”

Всё творящееся вокруг меня вдруг сходится в одной точке. Прямо после того, как он сказал эту фразу.

- Ты серьёзно? - звенящим от эмоций голосом, спрашиваю я.

- Вполне. Отвлекись. Ты сейчас на работе, - зажав свой дебильный мяч в кулаке, разворачивается на кресле.

- Это важно, - цежу сквозь зубы.

- Аля, - говорит снисходительно, как, блин, ребёночку. - У нас тут пять регионов на связи. У конференции ограниченное время. Сорок восемь минут. А ты ни одного слова не услышала. Это наш задел на следующие два месяца. Сечёшь?

Долбаный телефон опять вибрирует в ладони.

Смотрю в голубые глаза, снова потерявшись. Что мне с этим делать? Вообще на него не смотреть?! Потому что когда на него смотрю, меня плющит! Достал. Достал быть таким. Он не может бесить меня до конца, ему непременно нужно быть объективно последовательным и адекватно сексуальным!

“Нет. Нет и нет”, - напоминаю себе, забыв о телефоне напрочь.

Облизываю губы, сдаваясь. 

- Это мама, - вру и не вру одновременно. - У… Тыковки голодовка. Мне нужно домой. Прямо сейчас, Слав.

Опускаю лицо, глядя на свои кеды.

- Почему у неё голодовка? - откашлявшись, спрашивает он, глядя в потолок.

Поставленный таким образом вопрос не располагает меня к развёрнутому ответу.

Она соскучилась. Она в принципе капризная. Она очень капризная. Она - моя жизнь.

- Тебе будет не интересно, - быстро встаю, подхватив с пола спортивную сумку. 

Иду к двери, обернувшись через плечо. Я уйду в любом случае. И он мне слова не скажет. Я уже знаю его слишком хорошо. За это время научилась читать его загоны.

Бросает в стену зелёный мяч, откинув голову на спинку кресла.

Ухожу прикрыв за собой дверь. Я все отработаю.

Сажусь в такси, роняя голову в ладони.

Телефон вибрирует, и я подскакиваю, как ужаленная.

В списке горящих непрочитанных сообщений открываю то, которое от Орлова.

Игнорирую все другие. Пока.

Орлов: “В среду будь к двенадцати.”.

Закусив губу, перечитываю опять.

Я: “Спасибо.”, - пишу тут же, переполненная благодарностью.

Орлов: “Рассчитаемся.”