Что обговорить? Они развелись два года назад, а ее мать по‑прежнему считает, что можно все исправить в два счета! Синтия никак не желала понимать: между бывшими супругами выросла настоящая стена. Даже их взгляды на совместное будущее не совпадали.

Какой же Молли была наивной, выходя замуж! Ее покорило невероятное обаяние Дугласа, его умение подмечать малейшие детали, способность превращать ее загруженную заботами жизнь в простую и приятную. Поначалу было совсем не сложно уступить мужу лидерство, позволить ему принимать решения. Но потом — увы, слишком поздно! — Молли осознала, что у него не было ни малейшего намерения изменять своим привычкам. Мужчина, жизнь которого подчиняется строгим правилам и расписана до мелочей, не захочет иметь детей. А ей так этого хотелось…

Если она когда‑нибудь снова решит выйти замуж — а этот шаг сродни покорению Эвереста, — то тщательно все обдумает. Возможно, подождет несколько месяцев. Словом, будет умнее. И никогда не позволит себе снова увлечься неподходящим мужчиной.

— Дуг очень переживает, знаешь ли, — продолжала Синтия. — Я просто хочу, чтобы ты была так же счастлива, как мы с твоим отцом когда‑то… — Глаза женщины затуманились при воспоминании о покойном муже.

— Я и так счастлива, мам.

— В одиночестве? — Синтия покачала головой. — Разве такое возможно?

Молли осознала, что навязчивая идея матери выдать дочь замуж родилась не столько из‑за развода дочери, сколько из‑за собственной утраты. Отец девушки погиб полтора года назад…

— Тебе лучше отвлечься, мам. Вступи в клуб игроков в бридж, о котором ты мне рассказывала. Или присоединись к книгочеям.

Синтия кивнула:

— В этом месяце они читают «Грозовой перевал».

— Ты же любишь сестер Бронте! — обрадовалась дочка.

— И все‑таки, ты действительно хорошо себя чувствуешь? — отозвалась Синтия, возвращаясь к привычной роли матери‑наседки. — Если хочешь, я могу остаться дома.

Желудок Молли отказывался успокаиваться. При одной мысли о том, что сейчас придется лезть в машину, становилось плохо, но она не собиралась делиться этим с матерью.

— Иди лучше на встречу членов клуба. Со мной все в порядке, мам. Я тебе позвоню попозже. — Она поцеловала мать в щеку, вдыхая знакомый и такой родной запах. — Обещаю.

Молли поспешно забралась в машину прежде, чем Синтия успела еще что‑то сказать. Помахав матери, девушка направилась на работу.

Восемь пятнадцать. Через полтора часа педсовет наконец закончится, и она окажется в кабинете доктора Картер. День только начался, а Молли готова была поклясться, что прошел целый год.

— Я знаю, чего хочу. Вовсе не этого! — Линкольн Кертис подтолкнул папку с эскизами в сторону архитекторов, сидевших напротив.

Трое мужчин в похожих голубых рубашках с красными галстуками. Можно подумать, условием работы в «Кинг акитекче» было ношение одинаковых костюмов… Уже одно это объясняло, почему Линкольн ненавидел дизайнеров. Никакого вдохновения — что в одежде, что в образе мыслей.

— Сэр, мы можем сделать новый…

— С меня хватит! И с вас тоже. — Линкольн встал. — Спасибо за то, что уделили проекту время. — Он стремительно вышел из конференц‑зала.

За ним последовал Коннер Полсон, финансовый директор «Кертис системс» — компании, специализирующейся в области защиты баз данных, которую Линкольн основал вместе со своим братом двенадцать лет назад. Всего за один год они сумели превратить скромную фирму в предприятие, обеспечивавшее системой «Фортуна» около пятисот компаний. Линкольн стал генеральным директором компании, а его младший брат Маркус — вице‑президентом.

Теперь «Кертис системс» превратилась в огромную корпорацию, о которой они всегда мечтали, — идеальную во всех отношениях. Если не считать пустой офис по соседству с его собственным…

— Архитекторы предложили тебе именно тот вариант, который ты описывал, — заметил Коннер, нагнав Линкольна на полпути к его офису. — Что изменилось с последнего совещания в прошлом квартале?

— Ничего!

— Шутишь? В последнее время ты сам на себя не похож.

Линкольн замер на месте:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Только не надо снова петь старую песню: «Ничего не происходит, все в полном порядке». Не забывай, ты говоришь со мной, Линк. Мы знакомы с первого класса. И с тобой явно не все в порядке.

— И что это значит?

Коннер вздохнул:

— Слушай, я не стал бы поднимать эту тему, если бы не был твоим лучшим другом. Много лет ты…

— Да? — холодно произнес Линкольн.

— Ты тяжело переживал смерть своего брата. Как и все мы. Я тебя не виню. Если бы на твоем месте был я…

— Нам обязательно говорить об этом?

— Я просто хотел сказать, что ты уже давно ведешь себя как робот. Работаешь как сумасшедший. Если не считать того короткого отпуска три года назад…

— Я думал, мы решили не говорить на эту тему!

— Но ведь после этого… — Коннер замолчал, с сочувствием глядя на друга. — Ты ведь после того отпуска снова взялся за старое. Никто не винит тебя, разумеется, но…

— Перестань, — предупредил Линкольн.

Коннер был его лучшим другом, но даже с ним Линк не собирался обсуждать то, что произошло три года назад.

Коннер вздохнул и сменил тему:

— В последнее время… не знаю, у тебя появился новый подход. Довольно интересный, должен отметить. Например, та идея, которую ты выдвинул пару месяцев назад, об этой детской программе…

— Которую ты и остальные начальники зарезали на корню, если мне не изменяет память, — вставил Линк. — И были правы. Не стоит давать волю своей фантазии и начинать проекты, которые не принесут компании прибыли.

На мгновение он подумал: «Возможно, мне удастся вернуть что‑то, утерянное давным‑давно…»

— Послушай, возможно, когда‑нибудь мы выпустим эту детскую программу. Но, честно говоря, не представляю, как ты выкроишь для нее время сейчас. Не согласен? — Коннер похлопал друга по плечу. — Ты и так работаешь по двадцать четыре часа в сутки. Не говоря уже о…

— О чем?

— Было бы неплохо для разнообразия выбраться из мира совещаний и регламентов. Но я не уверен, что дети и игры — твой конек.

— Потому что я не умею веселиться? — закончил Линк, прекрасно понимая, каких слов избегает Коннер.

— Скажем так. Если я буду искать человека, способного устроить разнузданную вечеринку, твое имя в списке будет далеко не на первом месте, — усмехнулся тот. — Но приглашение я бы тебе отправил.

Линк рассмеялся. Если бы Коннер только знал, с каким успехом его друг недавно забыл о привычном «мире совещаний и регламентов»!