— Извини, Сьюзен, — зевая, произнес Уилл. — Ты что-то спросила?

— Сьюзен? — нахмурившись, переспросила девочка, ссыпая в салат горсть маленьких сухариков.

— Я хотел сказать… — Уилл замялся, мучительно припоминая имя, которое его дочь выбрала себе на этот раз. — Сентябрь? — спросил он.

— Папа, я уже давным-давно не Сентябрь. Не могу поверить, чтобы ты не знал имени собственной дочери. Запомни: меня зовут Тайна.

— А, ну конечно, — кивнул Уилл, складывая газету, чтобы избежать соблазна снова вернуться к чтению. Он не понимал этой затеи с изменением имен, более того, она была ему не по душе, но его дочь так тяжело переживала смерть брата, а затем развод родителей, что он старался не заострять внимания на том, что ему казалось не особенно важным. — Хорошо, Тайна, так что ты хотела знать?

— Она осталась довольна полетом? Та леди?

— Сара? — переспросил Уилл, вспоминая лучистые глаза. — Я думаю, да.

— Но ты летал слишком долго.

— Правда? А мне так не показалось.

— Я засекла время. Тридцать пять минут, когда положено только пятнадцать.

— Должно быть, мои часы остановились, — ответил Уилл, стараясь не улыбаться. Он видел свою дочь насквозь. Всякий раз, когда она замечала лишь слабый намек на его интерес к какой-то женщине, в ней просыпалась необыкновенная бдительность. Она, возможно, боялась, что он поступит так, как поступила ее мать: уехала на уик-энд кататься на лыжах и вернулась домой с новым мужем.

— Твои часы никогда не останавливаются, папа. Ты мистер Точное Время. Ты сам учил меня. — Она посмотрела на настенные часы, которые показывали шесть тридцать вечера. — Например, сейчас восемнадцать часов тридцать минут ноль секунд. Это у тебя осталось со службы на флоте, правда?

— Правда, милая.

— Поэтому я и не верю, что твои часы остановились.

— Мы летели над озером, а там такая красота, глаз не оторвать. Похоже, я потерял счет времени.

— Ты никогда не теряешь счета времени, папа. Я-то знаю. Я просто думаю… — Она замолчала, в ее глазах светилась печаль. Она приготовила грандиозный салат и поставила миску на стол. Это была большая деревянная миска, которую брат подарил Уиллу и Элис на свадьбу и которую Элис оставила мужу, когда переехала к Джулиану. Листья салата, помидоры, огурцы, все крупно нарезанное, а еще крошечные сухарики и прозрачные зеленые виноградины. Тайна представляла свое творение с робким ожиданием в голубых глазах.

— Вот это да… — покачал головой Уилл. — Выглядит великолепно.

— Спасибо. Никому в голову не приходит положить виноград, а я думаю, тут он очень кстати. А ты?

— Да, наверное, — согласился он, накладывая себе на тарелку салат и думая, что когда он повезет Сьюзен домой, то остановится у «Макдоналдса» и перехватит двойной гамбургер.

— Но ты не очень-то к ней привязывайся.

— Ты о ком?

— О той леди. О Саре.

— Милая, я просто делал свою работу. И все.

— Она больна, папа. У нее никого нет в городе, и Фергюсоны хотели сделать ей приятное в ее последний день рождения.

— Почему последний? — насторожился Уилл, удивляясь, отчего эта мысль так взволновала его.

— Если бы это касалось меня, я бы предпочла знать. Я бы хотела организовать свой последний день рождения, чтобы все было совершенно грандиозно. Во-первых, мы бы поехали на остров, потом прокатились на фуникулере… И торт был бы такой огромный, что ты едва мог бы держать его в руках. И я сама раздавала бы всем подарки. Мы не расстались бы, пока я не сказала каждому те слова, что всегда хотела сказать. Что-то очень хорошее… И музыка была бы самая-самая любимая! Я бы хотела услышать все песни, которые люблю, свою собственную «горячую десятку».

— Но все это произойдет еще не скоро, — пробормотал Уилл, понимая, что разговор соскользнул на опасную тему.

— Что произойдет?

— Твоя смерть.

— Но ведь это случилось с Фредом.

— Фред… — произнес Уилл, воспользовавшись случаем произнести имя сына.

— Его последний день рождения прошел, а он и не знал. Настал его последний день, но Фредди не знал, что он последний. Как такое могло случиться, папа? В одно прекрасное утро ты просыпаешься счастливым, а через несколько часов тебя нет?

Уилл взглянул на тарелки с салатом, к которому никто из них не притронулся. Тайна выжидающе смотрела на него, ни в чем его не обвиняя, широко открытыми глазами ребенка, который все еще доверяет своему отцу после всех его ошибок. Она ждала прямого ответа.

— Я не знаю, девочка, — честно сказал он. Это было лучшее, что он мог ей ответить.

— Мама с этим смирилась.

— Она никогда не смирится. Невозможно смириться с потерей ребенка, милая.

— Но она никогда не говорит о Фреде. Когда бы я ни упомянула о нем, она на меня шикает. Говорит, чтобы я замолчала, потому что это расстроит Джулиана. А он просто богатый подонок, которого интересуют лишь автомобильные гонки да разные светские тусовки. Где они сегодня?

— Не называй его подонком, Сьюзен. Они на спектакле, кажется, так она говорила. Его бывшая жена не пропускала ни одного культурного мероприятия в местных колледжах.

— Тогда: ничтожество, идиот, кретин, тупица, зануда…

— Сьюзен… Тайна, — устало взмолился Уилл. — Остановись, пожалуйста.

— Извини, папа, — сказала девочка, выжимая на салат лимон. Она взяла себе только листья латука. Понимая, что она оставила ему самое вкусное, Уилл положил себе еще, чтобы сделать дочке приятное.

— С виноградом действительно очень вкусно, — похвалил он.

— Спасибо, — ответила Тайна. — Она выглядит прекрасно.

— Кто?

— Та женщина, Сара.

— Вернее сказать, выглядела, — поправил Уилл.

— Надеюсь, ей лучше, — сказала девочка. — Потому что смерть истощает человека, выжимает, как лимон…

Теперь, когда Сара вернулась к работе, ее магазин был открыт как обычно. Ей нравилось наблюдать, как лучи утреннего солнца проникают через высокие окна, отбрасывая свет и тени на бледно-желтые стены. Сегодня она почувствовала себя усталой. Она представляла, как было бы хорошо свернуться клубочком на заполнивших ее магазин пуховых стеганых одеялах и подушках. В некоторых был белый пух гусей, которых выращивал ее отец на ферме в штате Мэн.

Колокольчик над дверью известил о приходе первых покупателей. Она подняла глаза от счетов, которые просматривала, и улыбнулась двум студенткам соседнего колледжа, на какую-то долю секунды застывшим в дверях, разглядывая Сару. Она не сомневалась, что выглядит измученной, да еще эти волосы, и улыбнулась, чтобы снять напряжение.

— Привет, — сказала она. — Позовите меня, если потребуется помощь.