— Договорились, — сказал Монс и снова толкнул Маркуса.

Тяжеленный рюкзак все-таки опрокинул его на пол. Монс наклонился над сыном.

— Маркус! Ты не ударился?

Маркус улыбнулся в ответ:

— No problem, папаша, но, может, ты мне поможешь донести рюкзак до машины?

На школьном дворе было весело и шумно, и когда они с отцом вышли из машины, Маркусу показалось, что все сразу уставились на него. Монс открыл багажник, а девочки, говорившие громче всех, вдруг зашептались. В воздухе повисло ожидание. Когда отец захотел помочь ему надеть рюкзак, Маркус незаметно покачал головой. Монс поставил рюкзак на бугорок и обнял Маркуса:

— Будь осторожен, мой мальчик.

Он говорил тихо, но Маркусу послышался рокот.

— У меня есть номер мобильника Скуга, — сказал Монс, — хочешь, я позвоню вечером и пожелаю тебе спокойной ночи?

— Не звони нам, мы сами позвоним, — пробормотал Маркус.

Он не обернулся, когда Монс сел в машину, но когда машина завелась, он все-таки обернулся. Он помахал, глядя на заднее стекло, и понял, что отец смотрит на него в зеркало, а одноклассники уставились ему в затылок. Он наклонился над рюкзаком и невдалеке услышал тихий голос:

— Сейчас последует попытка установить мировой рекорд среди макак по поднятию тяжестей.

Не получилось. Маркус старался казаться невозмутимым, присаживаясь на корточки и просовывая руки под лямки рюкзака. Затем он попробовал встать, но его потянуло назад. Он уперся коленом в землю, наклонил туловище вперед и медленно встал на ноги. Лицо его побагровело. Кто-то захлопал. Он медленно повернулся, посмотрел в небо и попытался сделать вид, будто он радуется прекрасной погоде. Потом на негнущихся ногах пошел к автобусу, где стояли другие ученики. Он был самым маленьким мальчиком в классе, но у него был самый большой рюкзак.

— Бинокль взял? — спросил Сигмунд.

Маркус кивнул.

— Если вечером будет хорошая погода, я покажу тебе созвездие Возницы, — сказал Сигмунд. — Что у тебя в рюкзаке?

— Только самое необходимое.

— Ты что, решил поселиться в горах, Макакус?

К ним подошел Райдар.

— А что у тебя в рюкзаке, Райдар? Только зубная щетка и презервативы?

Райдар не нашелся что ответить, презрительно фыркнул, отошел в сторону и приобнял Эллен Кристину.

— Он думает, он крутой, но на самом деле труслив, как заяц, — прошептал Сигмунд.

— Да, похоже на то, — прошептал в ответ Маркус и дал Сигмунду помочь снять рюкзак. Сигмунд не был папой, да и вообще могло же ему быть все равно.

Они вошли в автобус, и Маркус заметил, что Муна прихватила гитару. Значит, будет общая песня, и получается, что ты будешь делать то, чего совершенно не желаешь, впрочем, так в жизни обстоит с большинством дел.

Маркус и Сигмунд нашли свободные места в середине автобуса.

«Четыре часа насильственной общей песни, — подумал Маркус — В окружении врагов».

В поход отправились два учителя — Виктор Скуг и Карианна Петерсен. Карианна была самой популярной учительницей в школе. Ей еще не исполнилось тридцати, и она чемпионка округа по спортивному ориентированию. Кроме того, она знала массу песен. Скугу было за сорок. Он играл на пианино и пел в хоре. Похоже, выходные будут долгими.

Муна сидела впереди. Они проехали ровно восемь минут, и тут она открыла чехол с гитарой.

— Вот наш шофер, — пропела она, — вот наш шофер.

Он весел, ловок и хитер.

А если вдруг он не хитер,

Какой же он тогда шофер?

Вот наш шофер, вот наш шофер.

Он весел, ловок и хитер.

— Когда в поход ведут ребят, — начала Карианна Петерсен, сидевшая рядом с Муной, —

Они нисколько не грустят,

А если вдруг и загрустят,

Тем только хуже для ребят.

— Подхватывайте, ребята!

И ребята подхватили:

— Когда в поход ведут ребят,

Они нисколько не грустят.

— Твоя очередь, Эллен Кристина, — весело крикнула она.

— В погожий день, в погожий день, — начала Эллен Кристина.

И так пошло дальше по автобусу. Один за другим одноклассники начинали стишок, который заканчивался общей песней. Спели про погожий день, про одного спортсмена, про праздники, фотографа, принца, скаута и многое другое. Кто-то рифмовал, кто-то только пытался, но все сочиняли свой маленький стишок. В какой-то момент Маркус заподозрил, что они тайно репетировали. Скоро очередь должна была дойти до него. Он судорожно искал нечто, о чем можно спеть, но его мозг был словно черная дыра. Он с сомнением посмотрел на Сигмунда, который пел:

— Вот вам микрон, вот вам микрон,

И в сите не застрянет он.

А если вдруг застрянет он,

Какой же он тогда микрон?

Вот вам микрон, вот вам микрон.

И в сите не застрянет он.

Маркус закрыл глаза и уронил голову на грудь, пытаясь издать храп. Сигмунд толкнул его в бок:

— Твоя очередь, Маркус.

Маркус захрапел громче, но не помогло. Сигмунд вцепился ему в руку. Он был лучшим другом, но даже он не мог всего понять.

— Давай, Маркус! — крикнула Карианна Петерсен.

Она крикнула из лучших побуждений, потому как была простодушной и верила, что общая песня укрепит дружбу в классе и никто не будет чувствовать себя ненужным. В ее жизни все было слишком хорошо, чтобы она могла понять, что стеснительные могут стать еще стеснительнее, а одинокие еще более одинокими.

— С автографом… — тихо пропел Маркус сиплым голосом, — с автографом.

Потом он в ужасе замолчал. Ни одно слово на свете не рифмовалось с автографом. Он закрыл глаза.

— Замечательно, Маркус, — крикнула Карианна Петерсен в поддержку.

Особенно его это не поддержало.

— С автографом, — пробормотал он сипло.

— Отлично! — крикнула Карианна Петерсен. — С автографом!

Маркус чувствовал, что теряет сознание.

— С автографом, — прошептал он.

Наконец Карианна Петерсен поняла, что ему нужна помощь.

— С автографом, — пропела она, — с автографом…

Но и она не могла найти рифму к автографу.

— Как хорошо с автографом! А если без…

Она ободряюще посмотрела на Маркуса. Он уперся головой в сиденье перед собой и замер.

— Без автографа, — пропел Сигмунд, — то, значит, без автографа.

— С автографом, — нестройно подхватил хор.