Оглядываю паркинг, машины её мужа нет. Хорошо.

Забираю один комплект ключей.

А вот теперь мне нужна сигарета.

Не успел купить…

Андрей курит другие.

Не люблю менять привычную марку. Но никотин — это никотин.

— Сигарету?..

— Мне нужна пачка.

Отдает.

— Олег, у тебя проблемы?

— Не… Все отлично! — в моем голосе очень много скрытой истерики.

Андрей внимательный…

— Точно?

— Ничего критичного, Андрюха. Давай…

Протягиваю руку. Пожимает.

— Со счетом не стесняйся. Я в курсе цен, меня всё устраивает. Сумку завези ко мне, пожалуйста.

Я знаю пароль от подъезда, этаж и квартиру.

Надо идти. Достаю еще одну сигарету. Андрей уже в машине, но медлит. Он отвлекает меня. Уезжай…

Трогается с места.

Ветер обмораживает руки, выкуривая вместе со мной эту сигарету.

Надо идти…

Ввожу четыре цифры.

Пронзительный звук замка. Вхожу внутрь.

Обычный подъезд.

Обычный лифт.

Обычная дверь квартиры. Пятьдесят пять…

За ней — ОНА.

У меня нет сценариев. Не представляю, как это будет. У меня есть только установка: что бы ни происходило, что бы она ни говорила, что бы ни делала… помнить, в какую ситуацию и обстоятельства я вернусь, если поведусь на это. Я здесь не для того, чтобы слышать её. Для того, чтобы успокоить. Не реагировать. Отдать ей всё моё спокойствие, всю мою уверенность в том, что всё будет хорошо.

Адреналин сейчас накачал меня. Но знаю, что еще минут двадцать — и действие его закончится. А я так устал…

Женечка…

Тихо стучу в дверь.

И вдруг до меня наконец-то доходит!

Щелчок замка…

Дверь медленно открывается.

Я смотрю на бьющуюся вену на её шее.

Я могу протянуть руку… коснуться её…

Поднимаю глаза.

Уже сухие. Такие знакомые, распахнутые, внимательные глаза.

Открываю дверь шире. Мне кажется, её рука сопротивляется. Но я не могу оценить объективно.

Она отпускает дверь.

А дальше, как в танго. Я делаю шаг к ней, она, синхронно, от меня. Я внутри…

На меня обрушивается её запах.

Надо что-то сказать. Но мы молчим, уставившись друг на друга.

Без макияжа, укладки, заплаканная, растрепанная, в тоненькой короткой пижаме на голое тело, босая…

Говорят, ведьмы всегда выглядят так, на сколько себя чувствуют.

Она выглядит, как девочка…

Растерянная трогательная девочка.

И я вспоминаю, сколько мне…

— Постарел?..

Отрицательно качает головой.

— Заматерел.

Провожу рукой по щетине.

— Извини, не успел… Сразу к тебе.

— Когда ты последний раз спал?..

Пожимаю плечами.

— Ты изможден, — в её голосе появляется уверенность.

Киваю.

— Кушать будешь?

Отрицательно качаю головой.

— Тогда, я напою тебя чаем. Пройди…

Разуваюсь.

Иду за ней.

В маленькую девятиметровую кухню.

— Сядь.

Мои глаза следят за каждым движением. Я словно под гипнозом… Она очень гармонично смотрится здесь. Её кухня вся деревянная. Не стилизована, настоящее дерево. Женя любит так…

Что-то колдует с травами. Вдыхаю глубже. Запах меняется.

Ставит передо мной кружку.

Пальчики тонкие, ногти коротко пострижены. Давно не видел таких естественных красивых рук… Колец нет.

Никаких.

Это ничего не значит. Но я пытаюсь разглядеть безымянный внимательнее. Не получается.

Делает пару шагов назад, присаживается на подоконник, рядом с большим мясистым фикусом. На её окне нет шторы, только тканевая кайма по верху. Она любит открытые окна. На моих — всегда жалюзи, тяжелые портьеры.

Восприятие раздваивается.

Я пью чай одновременно в двух местах, там, в прошлом, у неё в гостях, на той, самой первой квартире. И здесь, в настоящем, в квартире её мужа, их квартире. Теряюсь между ощущениями под её пронзительным внимательным взглядом.

— Как твоя травма?

— Заживаю…

Чай очень вкусный. Почему я никогда не пью чай?

Мне, наконец-то, становится тепло. Лицо начинает гореть.

— Дай мне сигарету…

Достаю пачку. Зажигалку. Кладу перед ней на стол.

Забирает…

Выходит. Иду следом

Открывает балкон. Делает шаг к перилам. Стоит босая на холодном бетоне.

Так нельзя…

Но я понимаю, что это её саморазрушение сейчас. И мне нельзя вмешиваться.

Балкон застеклен, открыта только одна рама. Это все равно очень холодно.

Но она расслабленна.

Разворачивается…

Взгляд в глаза. Сигареты кладет на столик. Не в руки…

Мне не нравится, когда она курит. Но мне нравится смотреть, как она курит.

Забираю пачку.

Отворачивается.

— Битвы не будет… — доходит до меня.

— Нет. Своих предпочитаю убивать сама. Не дам тебе такой возможности.

— Я не трону никого.

— Да. Не тронешь.

— Холодно, — мне хочется согреть её ноги. — Пойдем.

Забираю сигарету. Докуриваю.

Диван в гостиной разложен. На нем несколько детских книжек и фломастеры. Отодвигаю. Присаживаюсь на край.

Садится в кресло напротив. Разглядывает. Как тогда, в первую встречу. Со своим неземным ледяным любопытством.

— Когда возвращается твоя семья?

Игнорирует.

Меня размазывает от тепла, её чая и понимания того, что она не будет по мне сейчас бить.

Я просто могу побыть рядом.

Ложусь на спину.

Закрываю глаза…

Здесь все пахнет ею… здесь все — она…

Подыши со мной одним воздухом, моя девочка.

Это так нужно мне.

Засыпаю…