Криста, к примеру, считает равными себе даже с виду безмозглых жуков-шныриков. Как оказалось, самый маленький из них — математик…

Ветер все завывал в ветвях. Кажется, он даже усиливался.

Не меняя шага Буга заметил:

— Будет буря.

— Буря? — переспросил Ник. — Сильная?

— Довольно сильная. А ты не чувствуешь ее приближения?

Ник промычал нечто маловразумительное, потом честно признался:

— Ну… Я вижу, ветер усиливается. И небо в тучах. Наверное, по этому можно кое-что понять.

— Можно, — подтвердил Буга. — Только гораздо больше можно понять, наблюдая за животными, если ты не чувствуешь бури сам.

— А ты чувствуешь?

— Конечно, — сказал Буга не оборачиваясь. — Как ее можно не чувствовать?

— Слушай, — вдруг заинтересовался Ник. — А у вас часты бури?

У него уже ныло плечо от тяжести кукана, но пока Буга был склонен к беседе Нику не хотелось его отвлекать по пустякам.

— Не особенно. Но случаются.

— Супердеревья не ломает?

Буга засмеялся:

— Нет! Их невозможно ни свалить, ни сломать. Они очень живучие и прочные.

Действительно, сколько Ник не шастал по лесу последнее время, он не видел ни одного поваленного или сломанного супердерева. И сухих супердеревьев не видел, хотя вывороченных и засохших нормальных деревьев повидал очень много.

В селение они успели одновременно с моментом, когда бурю можно уже было считать серьезной. Деревья стонали и скрипели, кущи полоскались по ветру, как знамена. Супердеревья же стояли недвижимо и незыблемо, и Ник очень удивлялся: с такими размерами и с такой парусностью им полагалось раскачиваться и ломаться, как тростинкам. Но буре они были явно не по зубам — только листва безудержно трепетала на ветру, а ветки лишь едва ощутимо подрагивали.

Ник уже начал беспокоиться, не привалит ли их падающим обычным деревом или не случится ли еще какой неприятности, как вдруг сообразил, что они прибыли на место. В селение селентинцев.

Оно походило на огромный дряхлый сгнивший пень. И еще — на античный цирк-амфитеатр. Концентрические террасы спускались к центру «пня»; остатки коры образовывали вокруг селения нечто на манер корявого забора, более похожего на крепостную стену. Там и сям виднелись темные провалы пещер; некоторые были занавешены зеленоватыми… циновками, что ли? В целом террасы прикрывались обильной зеленью — растениями с неожиданно крупными, не меньше одеяла, листьями.

Вероятно, и цветов здесь обыкновенно хватало, но буря заставила их свернуться в тугие кожистые бутоны и спрятаться меж листьев.

— Пришли, — заметил Буга и сбросил с плеча кукан. Ник последовал его примеру. Из ближайшей норы-пещеры тотчас выбралось несколько… созданий.

Иного слова Ник подобрать не смог.

Одно было похоже на серого богомола, сохранившего, впрочем, следы антропоморфности. Конечностей у него, по крайней мере, было четыре и на хватательные ножницы богомола они были совсем не похожи. Зато голова скорее смахивала на велосипедное седло, чем на голову человека, даже с учетом общей карикатурности.

Второй был похож на сказочного гнома — очень толстый и очень низенький человечек с пышной бородой по пояс; на голове седые волосы человечка были схвачены в хвостик, но не на затылке, а на макушке.

Этот носил одежду — необъятные желтые шорты на перехлестнутых крест-накрест лямках.

Третий вообще походил на обыкновенного лохматого пса. Вплоть до репейника в шерсти. Он и вел себя как пес — кинулся к Буге, взлаял пару раз, и принялся восторженно прыгать вокруг.

Четвертое создание показалось Нику плохой пародией на Кристу. Оно выглядело совсем как женщина, молоденькая симпатичная женщина, но какая-то словно бы мультяшная, нарисованная. Слишком большие глаза, непривычные пропорции тела — в общем, героиня какого-нибудь анимэ в чистом виде.

Вся эта компания издавала разнообразные звуки; Буга их явно понимал.

Ник же ничего похожего на речь отследить не смог.

Вскоре к этой четверке присоединилось еще несколько селентинцев, столь же пестро выглядящих и столь же разительно отличающихся друг от друга. Они дружно занялись уловом — снимали рыбин с кукана и растаскивали в разные стороны.

С неба упали первые капли дождя.

— Пойдем, — Буга пихнул Ника в нужном направлении. — Не то вымокнем.

И он увлек землянина к одной из занавешенных пещер.

Краем глаза Ник увидел, как откуда-то сверху спикировала еще одна похожая на фею туземочка. Эта была почти неотличима от Кристы, вплоть до приклеенной юбочки. Во всяком случае, она отличалась от Кристы не больше, чем любая земная девчонка отличается от одноклассницы.

«Господи, — подумал Ник с тоской. — Ну почему я не контактер и не ксенолог? Мне же в этой каше вовек не разобраться…»

В пещере было сухо и — к великому удивлению Ника — светло. Не так, как снаружи обычным днем, но и не темнее нежели сейчас, в бурю.

Обнаружилась в пещере и кое-какая обстановка — столы, стулья, лавки какие-то вдоль стен, шкафы, уставленные посудой. Но все это было частью пня, диковинными выростами древесины, а не отдельными предметами мебели, поэтому ни стулья, ни стол невозможно было сдвинуть с места.

Широкое, похожее на обычный топчан, только попросторнее, ложе устилали бесформенные мохнатые пледы. Ну не поворачивался язык назвать это шкурами — пледы, и все тут!

— Сейчас поесть принесут, — сообщил Буга, садясь к столу. — Ых, навернем ушицы свежей!

И хитро подмигнул.

«Ушицы? — подумал Ник. — Так ее еще сварить надо. Или не мы одни сегодня рыбачили?»

Действительно, из глубины пещеры показалась… сначала Ник решил, что это Криста. Но это была не она. Возможно, недавняя пикирующая туземочка, а может быть и нет. В руках туземочка держала поднос, на котором стояли две миски и несколько небольших блюдец. От мисок распространялся ни с чем не сравнимый аромат ухи. Просто умопомрачительный, до голодных спазмов в желудке.

На блюдцах обнаружились: лепешки (невероятно вкусные), какая-то острая приправа сродни аджике, сметана, а также две рюмки грамм по сто пятьдесят с прозрачной жидкостью.

Буга первым делом потянулся к рюмке.

— Ну, — сказал он так, будто произносил тост, — с удачной рыбалкой!

Ник по примеру селентинца тоже взял рюмку и опасливо понюхал.

Пахло водкой. Хорошей, идеально очищенной водкой.

Машинально Ник потянулся чокнуться; Буга на секунду замешкался, а потом, словно догадавшись что нужно делать, потянулся навстречу.

Рюмки сухо цокнули, встречаясь; они явно не были стеклянными.

По давней русской традиции Ник коротко выдохнул: «Ху!» и опрокинул содержимое в рот.

Водка. Хорошая водка. Настолько хорошая, что даже закусывать или запивать не хотелось — провалилась в желудок и улеглась томным согревающим слоем.

Уха тоже была прекрасной, причем с тем неповторимым привкусом, который возникает лишь если в котел добавить немного все той же водки.