все вот так — через одно место. Что от моей прежней Ани ничего не останется.

— А если бы я родила сама, ты бы так же говорил? — надломленным голосом спрашиваю я.

— Давай не будет говорить о невозможном, ладно? — вздыхает он. — Никто не виноват, что ты неполноц… — Он резко замолкает и отводит от меня взгляд.

— Неполноценная? — переспрашиваю я, не веря услышанному.

Лицо обжигает жар, сердце колотится у горла. На негнущихся ногах подхожу к нему и, глядя в глаза, напоминаю:

 — Это ты выехал на встречную. Это благодаря тебе я больше не могу иметь детей! Но это не значит, что я не имею права стать матерью, — всхлипываю я.

— Матерью? — усмехается он. — По факту ты для него родная тетя, а не мать. И из-за этого сплошные проблемы: в поликлинике, при выезде за границу и так далее. Сейчас нам нужно пристроить его в детский сад, но мы не можем, мы же не родители! Так и будем вечно ждать, пока твоя сестра соизволит подписать нужные документы.

— Ксюша откажется от родительских прав через четыре месяца, она пообещала.

— Да-да, — иронично кривит губы Максим. — Дождется, когда ему стукнет полтора года, ей перестанут выплачивать декретные и откажется. Я уже не раз слышал эту сказку. Хорошо устроилась твоя Ксюша: колесит по заграницами, отрывается на полную катушку, а еще и денежки на ребенка получает.

Он выставляет большой палец.

— Класс! А ты не думаешь, что позже она решит: сама его воспитаю. Все прорезывания зубов, колики и ночные истерики уже пройдены. Почему бы и не забрать себе подросшего ребеночка.

— Она так не поступит! Она дала слово!

— Слова сестер Павловых — пустое место. — Он снова обводит меня брезгливым взглядом. — Ты тоже много чего обещала.

— Например? — мои брови взлетают на лоб.

— Например, не ходить как чучело! — прикрикивает он. — Уделять мужу внимание, а не только заниматься ребенком и своим репетиторством. Не один нормальный мужик это не вытерпит. А я больше года терпел и помалкивал. Все, хватит! Или ты берешь себя в руки, или тогда не удивляйся, что в нашей кровати оказываются твои подруги, Аня.

И, смерив меня презрительным взглядом, выходит из кухни.

— Пойду прогуляюсь. А ты пока решай: хочешь, ради меня меняй образ жизни, а хочешь — подавай на развод. Но так и знай: тогда моя мать не станет помогать с усыновлением.

Он надевает куртку и усмешкой добавляет:

—  И вообще никто тебе не поможет, безработная одинокая девушка.

В следующую секунду я вздрагиваю от хлопка входной двери.

Глава 3

Аня

Оседая на стул, мутным взглядом смотрю на Даню, провожу рукой по темным кудряшкам.

«Безработная одинокая девушка…» — втыкается в сердце, словно отвертка.

Я связана по рукам и ногам, и от этой мысли готова завыть волком.

Через четыре месяца Ксюша официально откажется от родительских прав.

Мы планировали подать документы на усыновление Дани и, благодаря Юлии Дмитриевне, моей свекрови, в кратчайшие сроки стать счастливыми родителями.

Она работает в органах опеки и пообещала без лишней возни решить наш вопрос. Тем более к Дане относится как к родному внуку. И если я сейчас выставлю Максима за дверь, то…

То он обязательно повернет все против меня.

Даже если я вернусь на работу в школу в придачу к тому, что у меня есть собственное жилье, — это не поможет. Румянцев так просто не отступит. Если сильно захочет, то я даже опеку над Даней не смогу оформить.

Остается два выхода: просить Ксюшу не отказываться от родительских прав и продолжать воспитывать Данюшку в роли родной тети, или…

Или наступить себе на горло и жить с этим ничтожеством.

От двойного предательства и слов, которые я сегодня услышала в свой адрес, по щекам снова текут слезы. Данечка капризничает — он всегда чувствует, когда я расстроена. Чтобы отвлечь его, очищаю банан, скребу по нему ложкой и подношу к его раскрытому рту банановую кашицу.

«Неполноценная», — от этого слова все внутренности завязываются в узлы.

Вспоминаю аварию, которая случилась три года назад по вине Максима, и в голове эхом звучат слова доктора: «Вы никогда не сможете иметь детей».

После этого приговора я перестала существовать. Не могла без слез смотреть на счастливых беременных девушек, не могла слушать разговоры коллег о детях, когда находилась в учительской.

Макс чувствовал свою вину и всячески поддерживал. Поэтому он и согласился воспитывать Даню. Знал, как я мечтала о детях.

На столе вибрирует телефон, вижу на экране улыбающееся лицо бабушки и, прочищая горло, отвечаю:

— Привет, бабуль. — Голос звучит бодро, но гнусаво. И бабушка это замечает.

— Случилось что, Анют?

— Нет, просто… лук чищу, — вру я.

— Ну, как там мои девочки поживают? Как правнучек?

— Все хорошо, растет. Вот, сидит и уплетает банан, — улыбаюсь я через силу.

— А, так Ксюшка у вас? Дай-ка ей трубку. Хочу узнать рост Данечки, комбинезончик ему вяжу.

— Э-э... А Ксюша ушла в магазин, — снова вру я. — Передам, чтобы тебе позвонила, как вернется.

Еще немного поговорив, кладу трубку и медленно выдыхаю.

«Как я устала от этого вранья…»

Бабуля не знает, что Ксюша не воспитывает Даню. Для нее это будет сильнейшим ударом. Она воспитывала нас после смерти родителей, вкладывала в нас с сестрой всю душу и сильно переживала, когда Ксюша пошла по наклонной.

Вспоминаю, как однажды мы два дня искали сестру по знакомым, бабуля слегла с сердечным приступом, попала в больницу. И как она потом радовалась, когда решила, что Ксюша остепенилась.

— Наконец-то выйдешь замуж и станешь матерью, — радовалась она, узнав о ее беременности.

А когда Ксюша призналась, что залетела случайно, бабуля сказала:

— Ну, что ж теперь… Бог так решил. А значит — на тебе теперь двойная ответственность. Так что давай-ка, голубушка, забывай про все свои гулянки и становись прилежной матерью.

 Тогда и мне казалось, что сестра готова остепениться.

— Знаешь, и правда, надело мне все это: погоня за красивой жизнью, богатые мужики... — говорила она. — Рожу себе мелкого, войду в ряды яжматерей, буду ругаться с соседями из-за громкой музыки, стирать пеленки.

На главный вопрос «кто отец?» она принципиально отказывалась отвечать.

— Если ты надеешься, что он мне будет как-то помогать