тоннеля и прочее. У меня тут света нет, темно настолько, что нет никакой разницы держать глаза открытыми или закрытыми. Интересно, а они у меня вообще есть, глаза эти?

— И глаза, и рот болтливый, и даже мозг твой глупый — все при тебе осталось. Особенно за последнее обидно.

«Ну так отформатируй меня»

— Нельзя, хоть и очень хочется.

«О, так это возможно?»

— Разумеется. Иногда приходится стирать часть воспоминаний, чтобы Носитель с ума не сошел, если ясно видно, что сам он не справляется.

«Какая забота…»

— А ты не ерничай. Кто знает, может, придет время, когда тебе самому такая терапия понадобится.

«Человеческая жизнь не особо длинная»

— Достаточно, чтобы успеть побывать в разных переделках и хлебнуть всякого… всякого. К тому же, кто знает, что там дальше будет. Спасешь этот эльфятник, а они тебе бам-с — и преступление простят, которого ты не совершал. А то и бессмертие предложат.

«Быстрее будет, что дождутся, когда я очнусь, а потом пытать начнут. А то какой смысл мучить бессознательного? Ни криков о пощаде, ни воплей о помощи…»

— Ну, совсем-то зверей из них не делай. Они ж не люди, в конце-то концов.

«Вот это сейчас обидно было»

— Однако в Уршале примерно так бы и произошло. Но мы в Маллореане. Вспомни, в день смерти королевы никто тебя на месте не убил, оглушил только. А потом был суд.

«На котором меня наверняка к смерти приговорили. Черт, надо было в свое время Делину поспрашивать»

— Вот к чему я и веду. Тебя приговорили к смерти, но в момент, когда тебя оставалось просто добить, спасли жизнь. Понимаешь теперь, к чему я клоню?

«Хочешь сказать, что они меня будут слушать?»

— Именно. В конце концов, ты их мир спасти пытаешься.

«Что-то раньше их это не останавливало»

— Так ты раньше и не пытался, вообще-то.

Тоже верно. Если после смерти Лесии у меня и была где-то мысль все-таки выступить, она была тут же отброшена, когда я увидел ту мертвую поляну. И ведь даже в голову не пришло, что то пятно — следствие действий Разрушителей, а не причина.

Борланд… Он капитан отряда, который вторгся, наверно, в десятки миров, если не в сотни. О чем я думал, когда напал на него в лоб? Когда вообще напал? Что я, тренировавшийся всего три месяца, могу противопоставить существу, жившему полтора тысячелетия?

— А ты с чего взял, что он столько живет? Срок жизни арранов — около двухсот пятидесяти — трехсот лет, не больше.

«Он очень не хотел всех этих сражений, а знаешь почему? Не потому что они ему противны, а потому что наскучили. Мне с самого начала казалось, что он дерется не в полную силу, а его дальнейшие действия лишь подтвердили это. Он мог убить меня сразу, но решил дать шанс. Почему? Не потому ли, что где-то там в душе ему уже все осточертело и он умереть хочет?»

— Подтасовываешь факты под теорию. Даже за семьдесят лет человеческой жизни можно устать, а уж за триста аррановской — тем более.

«Ты сам сказал, это вполне могут быть уже не те арраны, которых ты знал. К тому же, есть еще один момент, о котором ты прекрасно знаешь и который наверняка портит тебе настроение. Как знать, может, он вместе с силой Разрушителей вполне продлевает ему жизнь?»

— Это… возможно.

«Вот и я о чем. Ты вот что скажи, ты не в духе именно из-за него, да?»

— Да. Его Меч — один из нас. Но не теперь. Я не хочу иметь ничего общего с предателями.

«Он — всего лишь инструмент, разве нет?»

— Говоришь как эльф. И, разумеется, нет. Нас создавали охранять жизнь, своего рода противовес Разрушителей.

«Да, ты такое уже говорил, кажется. Я помню что-то такое»

— И как теперь объяснить, что один из нас помогает жизнь уничтожать? Понимаешь, какое это пятно на репутации? И не говори, что выбора не было! Выбор есть всегда! Когда действия Носителя идут вразрез с нашими стремлениями, мы можем покинуть его!

«Тогда почему же Меч этого не сделал?»

— Наверняка потому что «За кем сила — тот и прав!» Мы, за время сражений успели переброситься парой слов. В общем, приговор за такой проступок только один — уничтожение. Поэтому я поддержу тебя в твоем стремлении остановить Разрушителей.

«Вообще-то я хотел самоустраниться»

— Чего??? Это с чего вдруг?

«Эй, меня только что едва не убили! Та царапина на его лице — не более чем игра в поддавки! Черт, да ты же сам предлагал мне сбежать!»

— Сбежать с боя, не с войны!

«Да какая разница! Мне Борланд под конец явственно показал, что остановить его я не смогу! Где гарантия, что во второй раз смерть не станет окончательной?»

— Я — твоя гарантия. Пока я с тобой, от такой глупости, как удар в сердце ты точно не умрешь.

«А что насчет отсечения головы? Новую отрастишь или старую каким-то чудом подтащишь?»

Ответа не последовало.

«Я хочу жить. Мне эта война не нужна. Поэтому как только я оклемаюсь, я тут же сбегу обратно к гномам. И плевать, что они там обо мне будут думать»

— Значит, ты не оклемаешься, пока не передумаешь. Вот и все.

Интерлюдия 3

— …и лучшего врача позовите, что в вашей богадельне есть! — Сильфида рвала и метала. — Хоть он и человек, но если СОВЕРШЕННО СЛУЧАЙНО он не выживет и не придет в себя, я тоже СОВЕРШЕННО СЛУЧАЙНО совершу тут минипостановку под названием «Приход Разрушителей в Накоа»! Ясно объяснила?

— Д-да, Ваше Высочество! Все сделаем!

Идея идти в гостиницу, где максимальная помощь — это связи ее владельца, была отброшена за несостоятельностью, вместо этого старшая принцесса притащила бессознательного Максима прямо к местному городскому главе. Устав с трехдневного марша, она заказала обед прямо туда, но, в отличие